Срыв (СИ)

А вот мы с Лизой были настроены куда как скептичнее. Бардак, абсурд и безумие — вот те три слова, которыми мы могли бы охарактеризовать творящееся вокруг. И вновь с головой добровольно окунаться во всю эту дурнопахнущую субстанцию не хотел никто из нас. Но кто нас спрашивал?..

С лязгом опустив на место металлическую личину, я подхватил меч и решительно направился к выходу. Приходилось натурально проталкиваться через толпу, активно задействуя локти и раздавая тычки. Правда, я должен сказать, что и остальные посетители этого заведения не оставались в накладе, точно также с удовольствием оттаптывая нам ноги. Не будет большим преувеличением сказать, что путь к выходу из таверны сам по себе стал испытанием.

Но вот в какой-то момент толпа заволновалась и двинулась к выходу, словно полноводная река подхватив нас своим могучим потоком. Мы с моими соратниками почувствовали себя щепками в бурной стремнине. Решив не сопротивляться, я отдался на волю течения людского потока, который и вынес нас на улицу.

С нескрываемым интересом я завертел головой: мне было страсть как любопытно узнать, во что превратился мой город после наступления Апокалипсиса. Увиденное повергало в уныние. Одно дело — услышать о состоянии дел от трактирщика, и совсем другое — убедиться в их правдивости собственными глазами. Да, я уже видел, во что превращается город после нашествия демонов и городских боёв всех со всеми. Но это была Москва — город, с которым у меня не было связано никаких давних детских воспоминаний. Я не бегал по её улицам с друзьями после школы, не бродил по паркам в обнимку с девушками. Это был чужой город, а потому и воспринималось всё куда как легче. Да и эмоций у меня тогда не было — восставшему мертвецу чувства не положены. А вот теперь меня, что называется, пробрало.

Здания в округе лежали в руинах — целых попросту не было. Не знаю, что нужно было делать, чтобы довести до такого. Разве что артиллерийский удар организовать? От некоторых зданий остались лишь торчащие стены, другие сохранились получше, но и они зияли дырами и проломами со следами гари. Стёкол в окнах же не было нигде.

Было абсолютно понятно, что монстры всеми силами пытались здесь прорваться на скрытую улицы, а потому направили сюда основной удар. Но игроки и пробудившиеся неигровые персонажи не сплоховали и показали, на что способны. Эта часть города стала настоящим укрепрайоном: солдаты, полицейские и игроки разных классов засели в близлежащих домах, контролируя все подходы к волшебной улице, которая стала местом прибежища для гражданского населения. Бойцы и сейчас находились на своих позициях, продолжая их укреплять: таскали мешки с песком, с помощью неизвестных мне умений создавали рвы и острые колья, устанавливали магические ловушки. Народ, вываливший из таверны, тут же принялся им помогать, оживлённо переговариваясь. Все понимали, что это сообщение неспроста — наверняка им вскоре предстоит отбиваться от орд зомби, стремящихся прорваться к тысячам спрятавшимся живым людям. Игра отучила всех от легкомыслия.

Я тяжело вздохнул. Мне было больно видеть свой город таким, всей душой я хотел присоединиться к этим людям, вместе с ними встать на пути полчищ монстров, но выбора у меня не было. Нужно было уходить.

Оглянувшись, я посмотрел на Лизу. Канарейка с тоской наблюдала за оживлённой работой защитников улицы. Это был и её город тоже, и я уверен, что она очень хотела остаться сейчас здесь, а не прорываться через заполненные монстрами районы. Она стала живой, её миссия выполнена, идти за мной на кладбище, рискуя погибнуть, не входило в её планы. Но и отказаться она не могла. Хозяин Кладбища отдал её мне в услужение, мои приказы для неё сильнее собственных желаний. По сути, она была моей рабыней. Раньше меня это не напрягало, но теперь… Проснувшаяся совесть пилила меня без остановки. Я мог бы оставить её здесь, где в компании многочисленных игроков и солдатов она была бы в большей безопасности, но тогда мои шансы успешно добраться до кладбища стремились к нулю.

— Канарейка, — глухо проговорил я, окликая свою напарницу. Вздрогнув от неожиданности, девушка повернулась ко мне. На её лице была написана растерянность, словно она не понимала, где находится.

— Да? Прости, я задумалась… — голос баньши был тих и задумчив.

— Тебе надоела вся эта беготня, я понимаю. И обещаю тебе, что когда мы спасём моих родителей, я попрошу Хозяина Кладбища освободить тебя. Ты будешь свободна и вольна делать всё, что захочешь! Но это будет потом. Сейчас же нам нужно завершить то, ради чего мы прошли такой длинный путь. Помнишь, как мы начинали? Только ты и я, а впереди лежала абсолютная неизвестность, — против воли я улыбнулся, вспоминая первые дни после перерождения. Тогда всё было внове, а откровения сыпались на меня одно за другим. — Теперь настала пора замкнуть этот круг! Мы снова вместе, и мы возвращаемся домой.

— Спасибо, — просияла Лиза, услышав о скором освобождении. — Да, мы сделаем это! — решительно кивнула она. Твёрдость и уверенность в своих силах вернулись к моей боевой подруге.