Срывая маски

И он был не последним, кто нас навестил. В ресторане больше никто не побеспокоил, а вот вечером к Щукину в номер прямо-таки зачастили гости. И ведь Беркутов не писал, где мы остановились. Сами нашли. А вот поутру, все в том же ресторане, где мы завтракали, перед тем как должны были заняться делом, нас посетил представитель одного из родов бывшего клана Вятовых. Этот разговор вели Щукин с Беркутовым, и сводился он лишь к одному – у них пытались выведать, не остался ли кто жив из рода Вятовых. Прямо не спрашивали, но намекали. В конце концов Беркутов просто послал двух мужичков куда подальше, но, думаю, они свой ответ получили. Пусть не в лоб, но получили. Я в разговор не лез, а эти двое, даже трое, так как с вопросами лезли и к Святову, далеки от плетения словесных кружев и поиска тройного дна. Двойное тот же Щукин распознал бы, но даже он в этом не мастак. Меня же все устраивало. Сильно сомневаюсь, что аристократы клана Вятовых нападут, не выяснив все точно… да и остальные заинтересованные лица будут ждать нашего хода. В целом пристальное внимание со стороны могло бы помешать задуманному, но есть я. Пусть попробуют последить за ведьмаком. Или даже за группой, которую прикрывает ведьмак.

Глава 18

Зайдя в номер, я прошел в гостиную, где сидели Святов с Щукиным. Беркутов отсутствовал, занимаясь подготовкой техники и снаряжения.

– Ну что, есть изменения? – спросил Щукин, когда я упал на диван.

– Нет. Все по-старому.

– Значит, штурм? Фигово… – произнес он.

Мы не стали трезвонить на всю Москву о причине приезда, в смысле о предательстве нынешнего главы рода Симоновых. Успеется еще. Однако Семен Олегович, узнав о нас, тоже не стал рисковать и засел у себя дома. Проблема была в том, что жил он в квартале таких же аристократов из разных родов. Недостаточно влиятельных, чтобы каждому иметь собственный квартал, но достаточно разумных, чтобы объединиться для безопасности. Хотя бы в плане места проживания. Так что если наша кучка людей пойдет штурмовать дом Симонова, нас встретят не только его куцые в том месте силы, но и охрана всех остальных. И даже если мы скажем им о причинах нападения, они не отступят. Иначе зачем вообще было объединяться, если любой простолюдин может прийти, предъявить свои претензии – без доказательств, замечу, – и остальные сразу отойдут в сторону? Да, потом, когда они отобьют нападение, Симонова, возможно, и вытравят оттуда, но нам-то от этого не легче. Да и время у нас… у меня ограничено.

– Защиту он так и не усилил? – спросил Святов.

– Нет, – ответил я. – Это выглядело бы подозрительно. А вот детей к деду отправил.

– Придется все же бросить клич, – заметил Щукин. – И объявить о его предательстве. Одни мы не справимся.

– Это да, – потер я подбородок. – Там одних МПД штук тридцать.

– Откуда ты это все узнаешь? – спросил с удивлением Щукин.

Несколько дней терпел. Даже когда я им схему квартала с примерной защитой периметра нарисовал, промолчал, а сейчас все же не утерпел.

– Зоркий глаз и чуткое ухо, – ответил я со смешком.

– Понятно, – поморщился он, покосившись на Святова.

Намек и правда был понятный – не лезь, куда не просят. А вот Сергеич за все то время, что мы тут находимся, не выказал и грамма удивления или недоверия моим словам. Что, несомненно, было отмечено и Щукиным, и Беркутовым.

Может, выкрасть Симонова? Все-таки защита квартала была рассчитана, скорее, на подход подкреплений от соседа, чем на встречу на подступах или недопущение нарушителя. Короче, дырявая у них была защита. Определенные договоренности были видны, тот же общий патруль, но в целом пробраться туда и выкрасть человека не составит труда. Для меня. Но слухи… А если о наших способностях проникновения прознают в Токио? Даже не возьмусь предполагать, во что это выльется. Может, и ни во что, а может, и додумаются до нехороших вещей. Как минимум знать о подобных возможностях посторонним не стоит, а они узнают – уж больно пристально за нами следят. Мы даже номер этот пустым не оставляем, здесь всегда кто-то да находится, чтобы, не дай боги, «жучков» не поставили. То, что мне потом разбираться с Беркутовым и Щукиным придется, наименьшая из проблем. Им-то и вовсе можно ни о чем не говорить. В смысле о том, как я это проверну.

– Если объявим во всеуслышание, что мы здесь из-за предателя, Симонов тут же убежит в родовое поместье под защиту к папочке, – напомнил я. – О том, насколько тогда все усложнится, ты и сам знаешь.