Срывая маски

Жорж пожал плечами. На самом деле Манон просто играла роль — капризной и взбалмошной девицы. В жизни — и особенно в работе — эта молодая женщина была решительна, немногословна и отчаянно смела. Иными словами, она имела право на капризы.

Шапито долго искать не пришлось. В первой же забегаловке за городом им указали место, где всего два дня назад развернул свой шатер цирк Моретти. Жорж поблагодарил хозяина кафе, и они с Манон отправились на представление — время приближалось к полудню.

Сегодня двое мошенников выглядели совершенно иначе, чем во все предыдущие дни пребывания в Ницце. Манон была одета в простое полотняное платье, на голове — косынка. Темные очки в поллица и минимум макияжа — никто не смог бы узнать покорительницу чужих сердец и сейфов.

Жорж был в светло-голубых джинсах и яркой рубахе навыпуск. Соломенная панама, легкомысленные сандалии, легкий налет жеманства — рядом с Манон ехал в машине абсолютный и несомненный гей, изнеженный и лощеный.

Шапито раскинулся в небольшой долине, и его яркий купол напоминал кувшинку, распустившуюся на поверхности лесного озера. Манон засмеялась от радости и захлопала в ладоши.

Жорж улыбнулся краешком рта. Он знал об этой непонятной любви Манон к цирку, не разделял ее, но относился с пониманием. У всех у нас должны быть маленькие слабости…

Представление было ужасным — с точки зрения Жоржа. Манон веселилась от души, ела эту кошмарную сахарную вату ядовитого цвета, хлопала и свистела, кричала «Браво!», а после представления изъявила желание пройти за кулисы.

Жорж был занят в основном тем, чтобы не попасть ногой в навоз, и потому не сразу заметил, что Манон замолчала на полуслове. Когда же, удивленный ее молчанием, он поднял голову, то увидел, что лицо боевой подруги стало жестким и серьезным. Манон явно обдумывала нечто, касающееся работы, а не развлечений.

— Что с тобой, красавица?

— Так, ничего. Пока — ничего. Расскажи мне еще раз про эту Галерею Сокровищ.

— Манон, мы уже обо всем договорились. Есть вещи, которые украсть нельзя. Хороший вор — это вор, который это понимает.

— Не правда. Хороший вор — это вор, который может украсть все.

— Манон!

— Жорж.

— Хорошо. В конце концов, это невозможно до такой степени, что даже ты это поймешь.

Итак, Галерея Сокровищ принадлежит одному английскому придурку-графу. Там масса побрякушек с камнями и без, но единственной по-настоящему ценной штуковиной можно считать только одну — ожерелье из звездчатых сапфиров и бриллиантов одинакового размера и огранки.

Камней в ожерелье восемнадцать, изготовлено оно в восемнадцатом веке и тянет приблизительно на пару миллионов зеленых. С учетом инфляции и того, что продать его невозможно, — раз в пять дороже.

— И ты говорил, что через месяц с небольшим оно будет…

— Оно вместе со всей коллекцией будет в Париже. Потом в Риме. Потом в Лондоне. И мы с тобой даже близко там не появимся, потому что…

— Мы его украдем.

— Манон!

— Жорж.

— Манон, я редко повышаю голос, но…

— Жорж, заткнись и посмотри сюда. Да не пялься! Посмотри КАК БУДТО на тигров. Так.

Хорошо. А теперь на девицу, которая сейчас гребет дерьмо…

— Боже правый!

— Я еще во время представления думала — что не так? Этот идиот-клоун с живой куклой…

— Проклятье! Да ведь она…

— Да! И мы тоже будем идиотами, если не используем этот шанс.

— Ты думаешь, она согласится?

— Нет, если ты подойдешь и спросишь: «Девушка, хотите поучаствовать в ограблении века?»

Мы должны все продумать. Все детали. Собрать ребят. Подготовиться. И только в самый последний момент подключить ее.

— В этом что-то есть… Но посвящать ее…

— Нет. И на крайний случай — она вообще не должна понимать, в чем дело. Так что предложение будет исходить от тебя.

— И где ты планируешь…

— Там видно будет. Нельзя затягивать, но и торопиться тоже нельзя. Это как в рыбной ловле.

— Манон.

— Да, Жорж?

— Чтоб я сдох, если ты не самая хитрая баба в мире!

Глава 3 Аманда

Из Ниццы мы смотались в этом году довольно быстро. Там хорошо тому цирку, что побогаче, к тому же рядом, в Монако, проходил международный цирковой фестиваль. Одним словом, акробатам Солейль и наездникам Моретти, не говоря уж о придурке Тото и дылде Аманде, ловить здесь было нечего.

Мы потихонечку тащились по благословенной Франции, давали представление то там, то здесь, и все было вполне мило и хорошо, только вот я все чаще задумывалась о том, что же мне делать дальше.

Учиться — таких денег не набралось бы и у всей труппы, даже впади она полным составом в белую горячку и реши мне эти деньги отдать.

Работать? С цирковым опытом меня оторвали бы с руками на любой ферме, а также, к примеру, в такелажной мастерской, но зачем ради этого уходить из цирка? Еще был вариант поработать нянькой, с малышней обращаться я, как и всякая цирковая девочка, умела. Кроме того: стриптиз, официантка в баре, посудомойка и объездчик лошадей. Прелестно, не правда ли?

Поймите меня правильно, чужой хлеб я не ела. Я честно отрабатывала свою долю и могла бы делать это и впредь, но…