СС. Орден «Мертвая голова»

Вот уж точно: не знаешь, кто тебе завтра друг, кто враг. Фон Кар и Рем, враги в 1923 году, – оба приняли смерть от рук эсэсовских головорезов, и в один день – 30 июня 1934 года. Мало кто из действующих лиц 1923 года пережил историю черного ордена. Среди них – бывший командир Рема Франц фон Эпп, пытавшийся в тот день примирить Кара с путчистами. Но попытка посредничества не удалась. Рему пришлось капитулировать перед рейхсвером и полицией и сложить оружие. Только безоружных выпускали за оцепление. Итог: движение Гитлера и Рема было разгромлено, капитана посадили в тюрьму Штадельхайм.

Гиммлер остался один, без идола, без униформы, без веры. Он переживал кризис: прежнюю работу потерял, а новую, несмотря на многочисленные попытки, найти никак не удавалось, Майя Лориц решительно его отвергла, а политическая борьба принесла полное разочарование. Лишь благодаря моральной поддержке своих новоявленных почитательниц Гиммлеру удалось остаться на плаву. Они на самом деле верили, что 9 ноября 1923 года бравый знаменосец совершил подвиг исторического значения. Одна поклонница буквально упивалась воспоминаниями: «Перед военным министерством – колонны „Рейхскригсфлагге“. Впереди – Гиммлер со знаменем. Видно, как надежно чувствует себя знамя в его руках и как он горд этим. Я подхожу к нему, не в состоянии произнести того, что звучит во мне:

Гордитесь – я знаменосец!
Не бойтесь – я знаменосец!
Любите меня – я знаменосец!»

Подружка Гиммлера Мария Р. (возможно, Мариэле Раушмайер), направляя «знаменосцу» письмо неизвестной поклонницы, сделала следующую приписку: «Это письмо – моему другу Генриху. Оно должно стать маленьким знаком горячей благодарности и дорогих воспоминаний о подвиге, который вновь научил нас надеяться».

Гиммлер все же решил остаться в политике. Когда НСДАП была запрещена, движение раскололось на две «народных» группировки. Он сделал выбор в пользу национал-социалистического освободительного движения, возглавляемого генералом Людендорфом. К данному объединению также принадлежал случайный знакомый Генриха, ландсхутский аптекарь Грегор Штрассер, по-деревенски хитрый и напористый, считавшийся истинным главой «освободительного движения». Штрассер быстро распознал в Гиммлере организаторский талант и сразу привлек его к работе.

На май 1924 года были намечены выборы в рейхстаг. Враги республики решили, что это удобный случай – перехватить «оружие демократии» и уничтожить демократию. Штрассер хотел, использовав гитлеровский путч, ставший сенсацией для всей Германии, провести своих нацистов в рейхстаг. Первый спектакль предвыборной борьбы увлек Баварию. Привычной чертой предвыборной шумихи стал треск мотора шведского мотоцикла. На нем восседал затянутый в кожу пропагандист: он носился по деревням Нижней Баварии, распространяя послания Грегора Штрассера.

Мотоциклист Гиммлер побил все рекорды нацистской демагогии. Он разоблачал евреев и масонов, натравливал крестьян на финансовых магнатов, воспевал будущий мир, населенный исключительно благородным крестьянством, он метал гром и молнии в сторону большевизма, клеймил демократию и другие направления рациональной политики. Не зная ни отдыха, ни усталости, переезжал он из одной деревни в другую. Вот запись в его рабочем календаре:

«– 23.02.24: речи в Эггмюле, Ландвайде и Бирнбахе;

– 24.02.24: выступления в Кельхайме и Заале, затем индивидуальная работа;

– 25.02.24: полуторачасовая речь в Pope».

«У меня ужасно много дел, – писал Гиммлер своему другу Кистлеру. – Я должен создать организацию на территории всей Нижней Баварии и направлять ее работу». Его усилия не пропали даром: движение Штрассера получило почти 2 миллиона голосов и смогло провести в рейхстаг 32 депутата.

Однако успех на выборах не обрадовал Гиммлера. Он засомневался: а является ли движение, к которому он примкнул, по-настоящему перспективным? Другу Кистлеру он жаловался: «Никакие самоотверженные усилия, по-видимому, не принесут нам, народникам, быстрых и видимых результатов» – и добавлял, что по его ощущению он поддерживал «заведомо проигранное дело».

Разногласия между группировками, интриги противников и сторонников находящегося в заключении Гитлера смущали слабохарактерного Гиммлера. И вот он стоит в полной растерянности – член экстремистской крайне правой группировки, озираясь в поисках своего идола – вождя, под которого можно приспособиться. Он готов стать рабом, но не видит хозяина. Он готов верить во что угодно, но вот во что? Он страстно желает играть роль в истории и уже представляет себя мучеником. В дневнике Гиммлера есть и такие строки:

Даже если будешь ранен,
Встань, борись, держись!
Подними повыше знамя,
Пусть ценою – жизнь!