США: История страны

Институт рабства в значительной мере формировал и культуру Юга. В доказательство вспомним словосочетание, которым именовали его сами южане – «особый институт». Для современного слуха это определение звучит несколько непонятно, ведь словом «особый» мы обычно обозначаем нечто странное, чужеродное. Южане же вкладывали в него совершенно иное значение: таким образом они характеризовали рабство как отличительную особенность своей жизни. И действительно, система рабского труда – то, что отличало южные штаты от остальной нации. В XIX веке регион оставался сельским и совершенно неиндустриальным, аграрным и некоммерческим; основными чертами плантаторского общества являлись незыблемость уклада и почтение к традиционным, чисто южным ценностям. Политики, священники, журналисты и литераторы воспевали редкостную уравновешенность и уникальное своеобразие Юга.

Система рабского труда сформировала особый мир не только для самих рабовладельцев, но и для всех белых членов общества. Институт рабства являлся источником богатства Юга, определял его роль в стране, формировал общественные отношения и политические предпочтения. Считалось, что представления о людях, естественных ресурсах и производственных процессах отражают мир и гармонию, царящие в природе. Каждая группа населения занимала свое, строго определенное место, каждая из них вносила свой вклад в процесс приумножения богатства, обеспечение безопасности и стабильности общества в целом. При таком идеальном раскладе просто не возникало надобности в каких-либо переменах и улучшениях. Южане верили, что создали лучший из возможных миров.

Конечно, чтобы прийти к такому заключению, требовалось закрывать глаза на целый ряд проблем. Если рассматривать моральный аспект, следует отметить нараставшую изоляцию Юга именно благодаря его особому образу жизни: каждый третий из здешних жителей являлся рабом. В экономическом отношении следует признать: рабство, приносившее несомненную выгоду отдельным индивидам, самым пагубным образом сказывалось на долговременном развитии региона. Беспрестанное возделывание хлопчатника истощало южные почвы, а получаемые прибыли подталкивали плантаторов к расширению засеянных площадей и покупке все новых рабов. В то же время во всем, что касалось развития мануфактур, транспорта и урбанизации, южные штаты намного отставали от продвинутого Севера. Все, чем могли торговать южане, относилось к категории «сырье». Британия и северные штаты с радостью скупали урожай практически целиком и производили у себя на фабриках готовые промышленные товары, которые продавали южанам. Другими словами, очень скоро Юг оказался в фактической колониальной зависимости от более развитых регионов.

В политике южане добивались территориальной экспансии с целью компенсировать истощение почв, распространить на другие территории свою традиционную систему труда и обрести большую власть (путем создания новых рабовладельческих штатов) в палате представителей, сенате и коллегии выборщиков. Здесь, однако, южане столкнулись с мощной оппозицией. Политики-северяне терпели институт рабства в уже существующих южных штатах и даже защищали его при помощи различных конституционных средств. Но когда дело коснулось западных территорий, они заняли совершенно непоколебимую позицию: новые необжитые земли предназначались только для свободных (понимай, белых) тружеников. Другими словами, Север боролся против рабства там, где оно могло существовать, но не там, где оно уже устоялось. Таким образом, антагонистические интересы двух регионов – Севера и Юга – неминуемо должны были столкнуться самым решительным и трагичным образом. Покуда южане тешили себя надеждой, что им удалось построить самый лучший из миров, на деле они создавали основу для ужасающего конфликта, которому предстояло до основания разрушить их идеализированные представления.

Мир рабов

Согласно законодательным уложениям всех без исключения южных штатов, рабы представляли собой не что иное, как движимое имущество, и на этом основании полностью подчинялись воле своего хозяина. Рабы воспринимались как вещи. А раз так, за ними не признавали ни прав, ни желаний, ни, собственно, человеческой сущности. Если выражаться в сугубо юридических терминах, то рабы являлись созданиями, лишенными всяческой индивидуальности – попросту собственностью своего хозяина. Однако, что бы ни утверждала юридическая фикция, все рабовладельцы (кроме, может, совсем уж закоренелых злодеев) сознавали, что имеют дело с человеческими существами. Несмотря на существенные различия между миром «хозяев» и миром «рабов», следует признать: во-первых, эти рабы обладали изрядным здравым смыслом и способностью выбирать; во-вторых, невзирая на целенаправленные и согласованные запреты рабовладельцев, рабы умудрялись создавать собственные сообщества. Черные невольники, которых белые теоретики изображали как абсолютно пассивный элемент, на самом деле играли активную роль в жизни региона.