Ссмертельный ужас (Возмездие)

— Ты ничего не путаешь? Беременная женщина проплыла несколько миль по морю, потом пробралась сквозь джунгли и пришла в эту мечеть?

— Я говорю то, что видел. Идемте.

Рыбак сорвался с места. Гомес и мальчишки последовали за ним. Вскоре они миновали ажурную арку, ведущую во двор с бассейном. Там у воды лежал плащ. Фидель поднял его и долго смотрел на террасу, откуда впервые увидел Беатриче. Внезапно испанца охватил страх.

— Давайте вернемся в главный зал.

— Ты уверен, что видел жену итальянца?

— Я говорил с ней. Она была жива, вот только… — рыбак запнулся, вспомнив пустой взгляд женщины. — Только кожа была бледной и холодной, как лед, а глаза мутные, как у рыбы.

— Мамочки, — пролепетал Франко, прижавшись к другу.

— Ты прав, — согласился Гомес, бросая тревожные взгляды на арочные проходы вокруг. — Лучше вернуться. Подождем остальных в мечети.

Сквозь крышу в бассейн рваными струями лилась дождевая вода. Три этажа галерей терялись во мраке. Благодаря светильнику вокруг стало еще темнее. Никто не хотел признаваться, да и проку от этого было мало, но с этих пор каждого охватило непонятное чувство, будто за ним кто-то наблюдает.

* * *

Все кто были с Альваром, к тому времени уже вернулись в главный зал. В свете догорающего факела Гомес заметил их фигуры. Трое стояли возле колоннады и на что-то смотрели.

— У нас дурные вести, — сходу сообщил Фидель, первым войдя под свод ротонды.

— У нас тоже, — отозвался Альвар. — Мартинес исчез.

Рыбак нервно кашлянул. Они обратили внимание на пустые носилки. Плащ валялся там же, но край его был отвернут. Складывалось впечатление, что покойник отбросил его в сторону, перед тем как подняться.

— Он что просто встал и ушел? — недопонял Гомес, поправив сползшую повязку.

— Нет! Нет! Не говорите так, — отмахнулся Франко. — Трупы сами по себе не ходят.

— Дверь во двор открыта. Кто-то снял засов.

— Наверное, итальянец, — предположил Николас. — Ему стало дурно, и он вернулся сюда. Возможно, этот пузан решил отдышаться на свежем воздухе.

Альвар кивнул. Это кое-что объясняло, но едва ли толстяк прихватил с собой на прогулку тело сержанта.

— Это еще не все, — произнес идальго, заметив, что Фидель порывается ему что-то сообщить. — Мы обнаружили потайную дверь в подвал.

— Где? На втором этаже? — удивился Гомес.

— Да. Внизу было пусто, а в центре стоял саркофаг… — Альвар запнулся, пытаясь собраться с мыслями, чтобы описать увиденное.

— Сеньор Диас захотел его открыть, — продолжил Кампо-Бассо. — Если бы внутри лежал прах или кости, мы бы знали, что на острове есть паразиты, которые питаются трупами.

— И что вы нашли? — спросил старпом.

Альвар и Кампо-Бассо переглянулись. Трудно объяснить, что они увидели, когда подвинули массивную плиту. Даже втроем им удалось сделать это не сразу. Кто-то надежно замуровал то мерзкое существо в продолговатом каменном коробе, украшенном узорами и письменами.

— Никаких следов разложения. Мы так и не поняли, как этот человек выглядел при жизни и что делал, — пространно отозвался Альвар, словно говорил о животном. — Таких демонов рисовал Иероним Босх. У него черная кожа, как у мавра. Вместо рта глубокий провал без зубов. Возможно, кто-то оторвал ему нижнюю челюсть или ее не было вообще. На пальцах загнутые когти. Труп лежал завернутый в саван. Долго мы его не рассматривали. Лучше туда не возвращаться.

Воцарилось молчание. Ветер под куполом терзал старинные кружала, заставляя их противно скрипеть. Никто не решался возразить и в то же время каждый понимал, что просто так соглашаться с подобным заявлением нельзя.

— Время сушит труп, — наконец неуверенно произнес Гомес. — Может быть, это гробница какого-нибудь халифа или священника?

— Таких людей мавры хоронят в мазарах — это купольные постройки под открытым небом наподобие наших склепов. Людей погребенных там почитают как святых, а их саркофаги замурованы глубоко под землей.

Никто не стал спорить. Все давно убедились, что идальго обладает обширными познаниями. Тем не менее, даже он не мог дать разумное объяснение. Получается, что в подвале в каменном гробу замурована какая-то нетленная мерзость. Очевидно, что это не святой и когти ему даны отнюдь не для того, чтобы в зубах ковыряться.

— Тварь, лежащая в гробнице, только напоминает человека, и уж точно она не была любима здешними обитателями. Мне кажется, кто-то намерено запечатал ее там.

— А вы его освободили! — взвизгнул Франко.

— Нет. Мы вернули плиту на место.

— Хватит говорить об этом выродке! — оборвал Кампо-Бассо. — Какие вести у вас?