Удивительно, но иранский режим устоял. Несмотря на зверства, несмотря на тяжелейшую, безрезультатную войну, несмотря на отсутствие реформ и бессмысленно дикие, средневековые запреты. Иранцы все равно поддерживали свою, словно явившуюся из средневековья власть, единственное в мире теократическое государство. А все, что могли сделать мы, это вывезти руководящий состав ТУДЕ из страны, при том что рядовые партийцы попали в застенки. Когда громили САВАК – шахскую службу безопасности – жестоко отомстили только тем, кто преследовал хомейнистов. Палачей иранских коммунистов – всех до единого – оставили на службе.
Наш международный отдел ЦК, Институт марксизма-ленинизма и прочие, отвечающие за идеологию структуры, ситуацию откровенно прозевали. Никто не то что не смог дать ответ муллам и аятоллам, не то что не смог заговорить с афганскими крестьянами и иранскими горожанами на одном языке, но даже вопрос о том, что коммунизм проигрывает идеологическую борьбу на арабском Востоке исламскому фашизму, они даже не поняли, что проигрывают, не осознали проблему, не поставили задачу сразиться с агрессивным исламом на его поле. Все, что смогли сделать наши идеологи – это придумать термин «душманы» вместо «моджахеды» и несколько уничижительных определений типа «антиисторическое средневековое мракобесие». Вы поняли, о чем это? Афганский крестьянин точно не поймет. Потерянное для поиска рецепта лекарства от болезни исламского фанатизма[113] привело к катастрофе девяностых, когда из-за нашей слабости количество наших друзей на Востоке сократилось, а врагов увеличилось. И отдуваться за все приходится нам. Спецназу.