СССР-2061. Том 3[сборник рассказов ; СИ]

— Рощева. Новенького. Вчера тест у тебя проходил. На профпригодность.

Я ощутил, как тяжелеют руки.

— А что с ним случилось?

— То же самое. Внезапная смерть.

— Причины?

— Неясны. Система биоконтроля не видела опасностей для жизни.

— Родственники знают? — спросил я, вспоминая плачущую девушку в отсеке для приезжих

— Игорь — сирота. Единственным родственником был брат, погибший вчера вечером во время испытаний нового вида космолетов.

— Брат… — повторил я задумчиво.

А ведь Игорь жил именно ради брата? Ответ на один из вопросов ассоциативного теста. Значит, он умер потому что…

— Кто принимал тест на профпригодность у Виктора?

— Ты, наверное, — неуверенно ответил Сережа. — А зачем спрашиваешь?

Нет, я тогда еще не работал. Виктор — один из первых переселенцев. Людей было мало. Рабочих рук не хватало. То есть, тогда тесты проводил… кто? Наверное, глава ассоциации.

— Ты куда? — крикнул вслед растерянный Сергей, но я сделал вид, что не услышал.

Отвечать не было никакого желания.

В это по-домашнему обустроенное помещение стекалась вся информация о здоровье, жизни, работе и надеждах людей. Центр ассоциации трудящихся. Организация, заменившая государства. Здесь знают о судьбе каждого жителя. Здесь народ не воспринимается как серая масса. Ведь в ассоциацию входит лишь несколько сот человек. Каждый — настоящий и нужный общество, а вовсе не один из винтиков статистики.

Мне всегда нравилась эта уютная приемная. Маленький столик в уголке. Два высоких кресла. Настольная лампа с теплым оранжевым абажуром, которая так напоминала о земном покое. Размеренное тиканье старинных механических часов. Запах каких-то пряностей. Кажется, тмина? Я не был уверен. Но почему-то именно этот аромат напоминал о жене и маленьком сыне…

От мыслей о доме меня отвлек шорох открывающейся двери и чьи-то шаги.

— Я хотел бы узнать о тесте на профпригодность Виктора Кравченка, — поспешно сказал я, одновременно всем телом поворачиваясь к главе ассоциации.

— Здравствуйте! — невозмутимо ответил Александр Николаевич, словно и не слышал взволнованного вопроса.

— Добрый вечер, — я растерянно встал и пожал руку высокому седоволосому мужчине. — Так что насчет Виктора?

— Зачем вам эта информация?

— Меня беспокоит его судьба.

Александр Николаевич опустился на одно из кресел. Я наблюдал за его пальцами, которые постоянно двигались, отвечая на неслышимые сообщения, подающиеся прямо в мозг.

— Странно, — проговорил он. — Вы не были коллегами. Должно быть, дружили?

— Нет.

— А что тогда?

Я не выдержал пытливого взгляда и отвел глаза.

— Догадываюсь о причине смерти Виктора.

Глава ассоциации молча рассматривал меня. Задумался? Нет. Его руки не переставали совершать движения в воздухе. Возможно, именно сейчас он передает данные о двух смертях суперкомпьютеру, процессор которого теперь и заменяет механизм государства.

Никогда не понимал, как можно заниматься двумя делами одновременно…

— Что вы хотите знать?

— Ответ на вопрос из ассоциативного теста.

— Какой именно?

— Для чего жил Виктор.

Александр Николаевич грустно улыбнулся:

— А вы помните, что сами ответили на него?

Я задумался. Кажется, это было так давно. Так сложно и волнительно. А теперь те далекие события представлялись мелкими и ничтожными.

— Сказал, что живу ради жены и сына, — медленно ответил я.

Александр Николаевич кивнул. Потом опустил голову и снова заговорил:

— Если я не ошибаюсь, Виктор ответил также. Похвально. На этой планете абсолютное большинство существует ради чего-нибудь другого. И пока у них все хорошо… — продолжил Александр Николаевич

Стресс. Система биоконтроля, которой не подвластны психические реакции. Марс, экстремальная ситуация, изоляция от привычного общества. И смерть. От чего?

А почему рушится человеческая жизнь? Потому что теряет свою основу, цель, смысл — называйте как хотите. Только вот на Земле после подобного потрясения ждут месяцы депрессии, а на Марсе, где усиливаются любые психические реакции, наступает смерть.

— Да, они живы. Ведь то, ради чего они живут, пока еще не утратило смысл, — тихо закончил я.

Над головами всеми оттенками красного переливалось марсианское небо. Солнце уже поднялось высоко и золотило ярко-белый купол станции. Ноги грузли в мягком песке. Даже стеклянные стены и крыша прогулочной площадки, отгораживающие нас от марсианской действительности, не портили естественной картины. Редкие минуты счастья.

Одной рукой я сжимал ладонь сынишки, а другой — обнимал жену. Впервые за последние полтора года меня ничего не беспокоило, и я просто наслаждался реальностью.

— Ты рад, что нам разрешили переехать? — тихо спросила Лена.

Еще бы! Не зря же я разрабатывал новую систему биоконтроля, которой подвластна психика. Никто больше не умрет. Теперь всегда можно предупредить беду.

— Конечно, — я украдкой взглянул на сына. — Мне так не хватало твоих лекций о чистоте и порядке!

— Ну, если опять надоем, отправишь обратно на Землю, — пошутила в ответ Таня

Я только улыбнулся, крепче сжимая жену в объятьях.

Кажется, теперь я наконец-то смогу назвать Марс домом.

Копанева Наталья 073: Семёнов