СССР и Россия на бойне. Людские потери в войнах XX века

И.И. Ивлев, используя те же картотеки потерь рядового и офицерского состава, считает, что потери Советских Вооруженных Сил убитыми и погибшими не могли быть меньше 15,5 млн человек, но они могли составлять и 16,5 млн и даже 20–21 млн человек [421]. Последняя цифра получена следующим образом. Общее число извещений военкоматов о погибших и пропавших без вести, попавших в семьи Архангельской области, превышает 150 тыс. По оценке Ивлева, примерно 25 % этих извещений не попали в военкоматы. В то же время в военкоматах Российской Федерации насчитывается 12 400 900 извещений, в том числе 61 400 на погибших и пропавших без вести в пограничных войсках и 97 700 — во внутренних войсках НКВД СССР. Таким образом, 12 241 800 извещений поступили из частей НКО и НК ВМФ. Из этого числа, по оценке Ивлева, около 200 тыс. приходится на повторы, на лиц, оставшихся в живых, а также на лиц, служивших в гражданских ведомствах. За их вычетом получится не менее 12 041 800 уникальных извещений. Если пропорция извещений, не попавших в военкоматы, для всей России примерно та же, что была определена для Архангельской области, то общее число уникальных извещений в пределах Российской Федерации можно оценить не менее чем в 15 042 000. Чтобы оценить число уникальных извещений, которое должно находиться в остальных бывших союзных республиках, Ивлев предполагает, что доля погибших жителей России среди всех безвозвратных потерь Красной Армии и Флота примерно равна доле русских в безвозвратных потерях, приведенной в книгах группы Г.Ф. Кривошеева, — 72 %. Тогда на остальные республики приходится примерно 5 854 000 извещений, а общее их число в пределах СССР можно оценить в 20 905 900 человек. С учетом же потерь пограничных и внутренних войск НКВД общее число уникальных извещений, по мнению Ивлева, превышает 21 млн человек [422].

Однако нам представляется некорректным оценивать долю извещений, находящихся за пределами Российской Федерации, основываясь на оценке доли нерусского населения среди безвозвратных потерь. Во-первых, в России живут и жили не только русские. Во-вторых, русские жили не только в РСФСР, но и во всех остальных союзных республиках. В-третьих, у Кривошеева доля русских в числе погибших и умерших военнослужащих оценивается не в 72 %, а в 66,4 %, причем она взята не из документа о безвозвратных потерях, а рассчитана на основе данных о национальном составе в списочной численности Красной Армии в 1943–1945 годах. Если добавить сюда оценку потерь народностей, проживавших преимущественно в РСФСР в сегодняшних границах: татар, мордвинов, чувашей, башкир, удмуртов, марийцев, бурят, коми, народностей Дагестана, осетин, кабардинцев, карелов, финнов, балкарцев, чеченцев, ингушей и калмыков, то доля потерь Российской Федерации возрастет еще на 5,274 %. Не исключено, что Ивлев приплюсовал сюда и половину потерь евреев — 0,822 % [423], тогда потери народов РСФСР возрастут до 72,5 %. Вероятно, округлив это число, Ивлев и получил 72 %. Поэтому, на наш взгляд, для оценки числа уникальных извещений за пределами РФ более правильно использовать данные о доли населения РСФСР в населении СССР на 1 января 1941 года. Она составляла 56,2 %, а за вычетом населения Крыма, переданного в 1954 году Украине, и с добавлением населения Карело-Финской ССР, включенной в 1956 г. в состав РСФСР, — 55,8 % [424]. Тогда общее число уникальных извещений можно оценить в 26,96 млн, а с учетом извещений в пограничных и внутренних войсках — в 27,24 млн, а за вычетом тех, кто остался в эмиграции — 26,99 млн человек.

Эта цифра практически совпадает с нашей оценкой потерь Советских Вооруженных Сил погибшими и умершими в 26,9 млн человек.

Как отмечает российский историк Никита П. Соколов, «по свидетельству полковника Федора Сетина, работавшего в середине 1960-х в Центральном архиве Минобороны, первая группа оценила безвозвратные потери Красной Армии в 30 млн человек, но эти цифры «не были приняты наверху» [425]. Н.П. Соколов также отмечает, что Г.Ф. Кривошеевым и его товарищами не учитывается «мобилизация, производившаяся непосредственно частями действующей армии на территории оккупированных немцами областей после их освобождения, так называемое неорганизованное маршевое пополнение. Кривошеев косвенно в этом признается, когда пишет, что «за годы войны из населения было изъято: в России… 22,2 % трудоспособных граждан… в Белоруссии 11,7 %, в Украине 12,2 %». Разумеется, в Белоруссии и Украине было призвано не менее «трудоспособного населения», чем в целом по России, только здесь меньшая часть призывалась через военкоматы, а большая — напрямую в части» [426].