СССР и Второй фронт

Существовала и другая существенная проблема: полковник Бек – министр иностранных дел Польши. В период Абиссинского кризиса (итало-эфиопская война) Бек занял проитальянскую позицию. В 1934 г. Польша заключила пакт о ненападении с Германией. Вопреки своему обещанию западным союзникам, что Польша не будет вмешиваться в чехословацкие дела, польские войска все-таки, по настоянию Бека, заняли Тишинскую область. Лорду Галифаксу из различных источников приходили сообщения, что Бек готов пойти на союз с Гитлером[90].

24 марта 1939 г. Польша через своего посла предложила Галифаксу военный альянс с Британией. Наивно полагая, что польская армия мощнее советской, Галифакс выступил перед кабинетом министров за англо-польский альянс.

Британские министры видели только одно – необходимость создания против Германии Восточного фронта, чтобы иметь возможность подготовить оборону на Западе. Правда, британские военные были иного мнения. Еще 18 марта 1939 г. начальник Генерального штаба дал оценку возможному англо-польскому либо англо-румынскому альянсу как искре, которая разожжет пламя новой большой войны. Проблема Данцига в этой связи не рассматривалась британскими военными как возможный повод для серьезного вооруженного столкновения.

Польская армия, по оценке британского Генштаба, не была способна оказать должное сопротивление вермахту. Кроме того, британские генералы утверждали, что программа перевооружения еще далека от завершения, и не время в 1939 г. вступать в конфликт с Германией. Но Галифакса было невозможно переубедить, он утверждал, что даже в случае поражения Польши немецкая армия будет ослаблена, что в сочетании с морской блокадой позволит западным союзникам выиграть войну.

Польша имела невыгодное геополитическое положение после оккупации Германией Чехословакии. Польским войскам предстояло сражаться почти в окружении. Польша не обладает крупными горными массивами, в основном равнины, естественными рубежами могли служить озера и малые реки, которых в стране множество, но в то же время это ослабляло для армии возможности получать регулярное полноценное снабжение. Война в болотах неминуемо должна была привести обороняющуюся сторону к переходу к партизанским действиям и распаду единой системы управления войсками.

Гарантии, данные западными союзниками Польше, еще не означали, что пути к мирному урегулированию споров о Данциге перекрыты. Многие западные историки так и не смогли понять, почему Варшава отказалась от уступок Германии, сохранив за собой порт Гдыня, который вполне мог обеспечить внешнюю торговлю Польше[91]. Но в Варшаве и Лондоне вполне обоснованно считали, что Гитлер стремится через контроль польского выхода к морю подчинить себе поляков политически[92]. Однако западным союзникам и полякам надо было выиграть время, чтобы подготовиться к войне, что могло подтолкнуть Бека к уступкам.

В январе 1939 г. польский кабинет министров отверг любые переговоры по поводу уступок Германии, если эти уступки наносили ущерб суверенитету Польши. Но в то же время Варшава не отказывалась и от диалога, предлагая новые соглашения по статусу Данцига и транзиту немецких грузов через «Коридор». И внезапно 24 марта 1939 г. правительство Польши решило отстаивать свои интересы в зоне Данцига военным путем. Это была реакция Варшавы на агрессию Гитлера против Чехословакии.

Подписанное 6 апреля 1939 г. между Беком и Чемберленом англо-польское секретное соглашение подразумевало военную помощь Польше в случае ее конфликта с Германией или даже угрозы независимости Польского государства, включая и действия Германии экономического характера[93]. Однако вопрос о Данциге «повисал в воздухе», так как статус этой территории продолжал оставаться неопределенным. Чемберлен в этой связи считал возможными уступки по Данцигу[94]. Тем не менее Бек упорствовал, заняв по отношению к Берлину жесткую позицию в вопросе о Данциге. Во время переговоров с французами о продлении договора о военной взаимопомощи 1921 г. 19–20 мая 1939 г. польская сторона настаивала на включении Данцига в зону жизненно важных интересов Польши, из-за угрозы которой Франция должна выступить на стороне Варшавы. Премьер-министр Франции Эдуард Даладье явно был озадачен этим пунктом обновленного договора, сомневаясь, что 6 апреля 1939 г. англичане дали такие же гарантии.

20 мая прошла консультация Даладье с Галифаксом в Париже, в ходе которой выяснилось, что Британия не давала никаких гарантий конкретно по Данцигу, но, как сказал Галифакс, поскольку Данциг входит в сферу жизненно важных интересов Польши, то французам не следует по этому поводу высказывать возражений. Галифакс также добавил, что Лондон за то, чтобы Данциг вернулся в состав Германии, но без права последней держать там войска[95]. Можно представить, что чувствовал Даладье, столкнувшись с таким фарисейством. Словом, за Данциг мы должны воевать, если там будут нарушены польские интересы, но Данциг при этом должен стать полностью немецким.