Немалую опасность представляла и вероятность развязывания атомной войны по случайности или в результате неправильной оценки ситуации. К примеру, в ночь на 26 сентября 1986 г. чудом удалось избежать ядерной атаки против США из-за сбоя в советской системе предупреждения ракетного нападения. Система выдала команду «Старт!» трех ракет подряд с одной из американских баз. Оперативный дежурный на КП системы подполковник-инженер С.Е. Петров вопреки инструкции и руководствуясь только интуицией, что система дает сбой и что ракетные атаки начинаются не с одной базы, а со всех сразу, в течении 15 минут не подтверждал информацию системы, доложив в конце концов, что информация ложная. Подтверждение означало бы неминуемую ответную ракетную атаку. Позже расследование подтвердило вывод дежурного. Оказалось, система выдавала команду благодаря датчикам спутника, на которые попал солнечный свет, отраженный от облаков. (Позднее в космическую систему были внесены изменения, позволяющие исключить такие ситуации.) Но дежурный при этом явным образом нарушил должностную инструкцию. Наказания за это он избежал, но и поощрения от руководства тоже не было. Ограничились устным нагоняем. А вдруг пуск ракет США был реальным? Позднее поступок подполковника, предотвратившего мировую войну, неоднократно поощрялся западными общественными организациями (См.: Вотинцев Ю.В. Неизвестные войска исчезнувшей сверхдержавы // Военно-исторический журнал. 1993. № 10; Комсомольская правда. 2016. 1 декабря. http://www.ural.kp.ru/daily/26623.3/3639477/).
Разорительная гонка.
Гонка вооружений ложилась тяжелым бременем на советскую экономику, усугубляя негативные тенденции ее развития. Темпы гонки оказались для СССР непосильными. С конца 1970-х гг. он начал постепенно отставать от США по отдельным видам вооружений. Это обнаружилось с появлением у американцев крылатых ракет и стало еще более очевидно после обнародования в марте 1983 г., в нарушение Договора по ПРО 1972 г., программы стратегической оборонной инициативы (СОИ). Гонка вооружений явилась одной из причин кризиса в СССР. По американской оценке, она отвлекала от работы на потребительские нужды 25–30 % производственных мощностей СССР, а у США этот показатель находился на уровне 5–6 %.