СССР. История великой державы (1922–1991 гг.)

Вопросы регулирования торговли, которая играла роль основного звена нэпа, в мае 1921 г. были переданы от ВСНХ и Наркомпрода в специально созданную Комиссию (с 1924 г. Наркомат) внутренней торговли. Наряду с государственными торговыми организациями возникли смешанные торговые общества. Допускалась частная торговля. Заработали ярмарки, торговые выставки и биржи. Большое развитие получила потребительская кооперация. Но основные позиции в торговле занимало государство. Через Наркомвнешторг оно целиком контролировало внешнюю торговлю, куда частный капитал не допускался. Государственным торговым организациям принадлежало 77 % оптовой торговли внутри страны, 15 % — частному капиталу и 8 % — кооперации. У частного капитала поначалу были особенно сильны позиции в розничной торговле: в разгар нэпа она на 75 % контролировалась капиталистами. Планомерное наступление на нэпманов, занятых в этой сфере, началось в декабре 1923 г., когда были осуществлены операции ОГПУ по административной высылке из Москвы, а затем и из других крупных городов спекулянтов, контрабандистов, валютчиков и других «социально опасных элементов». В феврале 1924 г. в Москве были обвинены в спекуляции и высланы на Север более тысячи нэпманов. В целом этот год стал периодом новой «красногвардейской атаки на капитал». В 1925 / 26 хозяйственном году удельный вес капиталистического сектора в торговле понизился до 42,2 %, а в 1927 / 28 г. — до 24,8 %. Частный капитал из этого сектора вытеснялся в основном кооперацией.

Торговля и цены были основным механизмом неэквивалентного обмена между городом и деревней, позволявшим получать накопления крестьян для индустриализации. Промышленность, объединенная в синдикаты, диктовала цены рынку. В погоне за прибылью синдикаты в урожайном 1923 г. всего за несколько месяцев подняли цены на промышленные товары в два с лишним раза. Чтобы купить плуг, крестьянин должен был продать 36 пудов ржи (в 1913 г. — 10 пудов). В некоторых губерниях пара сапог была эквивалентна стоимости 44 пудов муки. Крестьяне не могли покупать по таким ценам. В итоге промтовары лежали на складах, заводы оставались без выручки. Кризис 1923 г. стал следствием первой попытки перехода к «сверхиндустриализации», предлагавшейся Л.Д. Троцким.

Сельское хозяйство. В условиях преимущественно аграрной страны восстановление народного хозяйства после Гражданской войны было решено начинать с сельского хозяйства и легкой промышленности. Это позволяло создать основу для подъема тяжелой индустрии. Однако рост сельскохозяйственного производства начался не сразу. К концу 1922 г. деревня не оправилась от засухи 1921 г. И лишь с урожайного 1923 г. сельское хозяйство пошло на подъем. В 1925 г. посевная площадь в стране составила 99,3 % от уровня 1913 г. Сбор зерновых культур достиг почти 4,5 млрд пудов и был на 11 % выше среднегодовых сборов пяти предвоенных лет. Валовая продукция сельского хозяйства в 1924 г. составляла 90 % от уровня 1913 г., а в 1925 г. превзошла его на 12 %. Это позволяет говорить, что сельское хозяйство страны в целом вышло на уровень 1913 г. в январе 1925 г. (РСФСР — в начале 1928 г.).

К 1927 г. поголовье крупного рогатого скота, овец и свиней превысило показатели 1916 г. — наиболее высокие в дореволюционной истории России:

1925 год был последним годом в истории России, когда наблюдалось возрастание применения сох в крестьянском хозяйстве. К весне 1926 г. количество сох, косуль (род сохи, отваливающей землю в одну сторону) и сабанов сократилось по сравнению с весной 1925 г. на 100,3 тыс., а к весне 1927 г. — еще на 253,3 тыс. В то же время количество плугов и буккеров возросло соответственно на 614,1 тыс. и 924 тыс. Весной 1927 г. на территории СССР использовалось всего 17,3 млн пахотных орудий, в том числе 11,6 млн (72,8 %) плугов и 5,7 млн (32,9 %) сох. Замена сохи плугом обеспечивала улучшенную обработку почвы и заметное (на 15–20 %) повышение урожайности.

По данным на 1927 г., когда число крестьянских хозяйств достигло своего максимума, средний надел крестьянского хозяйства землей в европейской части РСФСР составлял 13,2 га (до революции он равнялся 10,1 га). При этом только 15,2 % крестьянских хозяйств имели те или иные машины (данные в среднем по СССР). Одна сеялка приходилась на 37 хозяйств, жнейка — на 24, сенокосилка — на 56, молотилка — на 47, веялка или сортировка — на 25 хозяйств. Это означает, что повсеместно преобладал ручной сев; коса и серп, деревянный цеп и молотильный каток продолжали оставаться основными орудиями уборки и обмолота урожая.