СССР: логика истории.

В сельском хозяйстве СССР процесс укрупнения хозяйств был завершен еще десятилетия назад. Размеры советских агропредприятий наилучшим образом соответствовали современному машинному производству. С укрупнением предприятий снижается удельная капиталоемкость, что делает экономически эффективной механизацию производства. Себестоимость продукции в крупных комплексах всегда шике, чем па мелких фермах. В 1988 г. в ФРГ на тысячу гектаров пашни приходилось 205 тракторов, в СССР — только 12[133]. Но зато значительную часть тракторного парка СССР составляли мощные тракторы типа “К-600М”, более производительные и экономичные на бескрайних колхозных полях, чем маломощные тракторы западных фермеров.

Базирование производства на крупных хозяйствах имело следствием снижение себестоимости продукции и повышение производительности труда, а следовательно, и прибавку валового производства продукции. Это обстоятельство частично компенсировало “недобор” тех же показателей вследствие неадекватного способа производства и низкой технической оснащенности сельского хозяйства СССР. Кроме того, в аграрном секторе экономики не было такого острого противоречия между интересами государства и отдельного предприятия (колхоза или совхоза), как в промышленности. Поэтому сельскохозяйственное производство было более восприимчиво к научно-техническому прогрессу, внедрение достижений которого, впрочем, тормозилось недостатком средств.

Но успехи СССР в аграрной области могли быть неизмеримо большими, если бы оно основывалось на адекватном современным условиям способе производства. Анализ тенденции развития мирового сельскохозяйственного производства показывает, что в настоящее время, в эпоху его перехода к крупному машинному производству наиболее оптимальны крупные хозяйства, основанные на кооперативной (коллективно-групповой) форме собственности. Члены кооперативов должны обладать всем спектром прав частных собственников, но вести совместное хозяйство обобществленными средствами производства. Кооператив в целом должен обладать статусом независимого производителя. Реализация на практике совокупности этих условий приведет, наконец, к осуществлению поставленной К. Марксом цели — ликвидации отчуждения непосредственного производителя от средств производства и, следовательно, обеспечит крестьянину наилучшие стимулы к высокопроизводительному и качественному труду. Поэтому члены кооперативов по всем показателям оставят далеко позади наемных рабочих частных аграрных компаний.

В большинстве стран мира мелкие и средние изолированные производители — фермеры не выдерживают конкуренции и вытесняются крупными агропредприятиями. Этот процесс подчиняется той же самой объективной логике, которая после возникновения фабричной машинной промышленности привела к гибели средневековое ремесленное индивидуальное производство.

В этой связи становится понятной сила сопротивления, оказываемого бывшими советскими колхозниками политике “фермеризации” страны, то есть переводу аграрного сектора со стадии крупного общественного производства снова на базу мелкого раздробленного частного хозяйства. Повторяется ситуация, имевшая место в начале процесса коллективизации: труженики села чувствуют, что им опять навязывают неадекватный современному уровню развития сельского хозяйства способ производства. Пусть они выражают свой протест в терминах, далеких от категорий политэкономии, крестьянское чутье не обманывает их и на этот раз. Прав К. Маркс: история повторяется дважды, но если первый раз как трагедия, то второй — как фарс.

Вместе с тем следует избегать абсолютизации, как это у нас заведено, какой-то одной формы собственности. В ряде отраслей сельского хозяйства, еще не достигших стадии крупного машинного производства, и в некоторых регионах страны предпочтительным вполне может оказаться индивидуальный (фермерский) способ хозяйствования на земле. Только реальное многообразие форм хозяйственной деятельности может позволить добиться оптимального использования аграрного потенциала страны.