СССР: назад в будущее

— «Послушай. Есть такая пословица: без прошлого нет будущего. Как я могу успешно выполнять задание, не зная, кто я, чем жил, как жил, кого любил… Человек нормально функционирует, если у него есть память о прошлом, заботы о настоящем и мысли о будущем. У меня есть только настоящее. Я в смятении, понимаешь? Как мне жить? — искренне сказал я. — Чуточку инфы о прошлом придаст мне уверенности. Или я могу просто в любой момент завалить задание, и нас с тобой ликвидируют, понимаешь? Я в этом не заинтересован. А вот ты, судя по всему, не прочь», — закончил я и открыл шифоньер. Ага, а вот и костюмчик.

— «Я, как и ты, не хочу умирать, — ответила Эя, а потом неуверенно протянула: — Ты ведь никому не скажешь, если скажу?».

— «Зуб даю».

— «Что это означает?».

— «Клянусь», — сказал я и принялся расстегивать рубашку.

— «Спасибо, я успешно обновила библиотеку слов. В целях улучшения доверия между нами я скажу, то, что ты хочешь. До того, как тебя сюда переместили, ты был писателем».

— «Да ладно?! — хмыкнул я. — Вот дела… Ладно, тогда причем тут твоя фраза, что мне не привыкать быть актером?».

— «Писатель вживается в образ своих героев, я это имела в виду».

Скинул на пол автоматы, запасные магазины и пистолет, следом отправил рубашку и принялся надевать пиджак.

— «Наверное, да, вживается. И какой из меня был писатель? Успешный?».

— «В связи с нехваткой воздуха интерес к литературе в нашем мире резко устремился к нолю. Но в самом начале своей карьеры, да, ты был довольно успешный писатель».

Пиджак маловат — рукава короткие. Что ж, это даже хорошо. Так, теперь штаны. А вот, трико какое-то на полке…

— «И как я стал штурмовиком? Из писателя в штурмовики как-то не укладывается в голове», — сказал я.

— «Ты согласился на это добровольно… частично добровольно».

— «Почему?».

— «Не могу сказать, прости. Я и так открыла тебе слишком много информации».

Ладно, едем дальше. Как-нибудь надо вернуться к этому разговору и уломать Эю рассказать что-нибудь еще.

— «Между прочим, я все слышу», — сказала Эя.

— «Точно, блин! А я и забыл».

Сняв брюки, надел трико. Потом переместился в прихожую и посмотрелся в зеркало, которое было высотой почти в мой рост. Ну что ж, теперь более менее похож. Взъерошил волосы, вот теперь, точь-в-точь местный алкаш. Для полной правдоподобности не хватает синяка под глазом и запаха перегара. Переместившись в кухню, открыл холодильник. На дверце стояла полупустая бутылка водки. Над раковиной прополоскал ей рот, потом плеснул на грудь и на пиджак. Теперь от меня разило как от настоящего пьяницы. Ставить синяк под глаз не стал, пожалуй, без него справлюсь.

Остановившись около автоматов, которые так и лежали на полу, досадно прицыкнул. Взять с собой их не получиться, как и не получится захватит магазины. Ладно, не велика потеря. Стерев с них свои отпечатки пальцев, поднял пистолет и сунул за спину — а вот он мне не помешает. Понадобится, если актер выйдет из меня совсем никакой, менты мне не поверят и придется уходить отстреливаясь.

Так, как отходит буду, если мне удастся выйти? Да как обычно — дворами. Только сначала группу надо предупредить.

Поделился своим планам с ребятами.

— «Рискованно. Но шанс есть. Мы будет тебя ждать рядом с мусоркой. Мы на машине. Цвет белый», — ответил Геворк.

— «Откуда машина?».

— «Угнали, откуда еще!».

— «Ладно. Выхожу, встречайте».

Стерев свои пальчики со всех предметов, которые трогал, вышел в подъезд с бутылкой водки в руке, с пакетом мусора — в другой, и стал спускаться на первый этаж.

Остановившись перед дверью, еще раз взъерошил волосы, вошел в образ, и широко распахнув дверь, вышел во двор. Пошел, не поднимая головы, неровной походкой под окнами вдоль дома. Менты сразу же двинулись ко мне — двое сержантов с автоматами наперевес. Так, так, так, начинает пахнуть жаренным. Зачем вам алкаш, ребят? Стойте себе спокойно. Я же вас не трогаю иду по своим алкашным делам.

Встретились около угла дома. Они окинули меня взглядами, а потом один из них о хозяйски и с гонором спросил меня:

— Куда идешь, дядя? — спросил сержант.

— Почему не соблюдаем предписания милиции? Кто такой? Из какой квартиры? — добавил второй.

Я поднял голову и измерил их мутным взглядом.

— М-мусор в-вынести, — сказал заплетающимся языком. Вроде неплохо получилось.

— Не слышал, что было сказано дома сидеть?

— Мне?

— Тебе, тебе, и жильцам всем.

— А что случилось? Убили шоль кого?

Тем временем я старался отыскать взглядом мусорку. Где-то тут должна быть. Ага, вот она. Метров сорок до нее. У соседнего дома стоит. Надо лишь, чтобы сержанты от меня отвязались.

К мусорке подъехала белая машина, за рулем различил физиономию Геворка. Ну рожа у него, как горилла лесная: недобрый взгляд из-под бровей, щетина на щеках, постоянно смотрит по сторонам, словно ища добычу. Им только детей пугать.

— День на дворе, а ты пьешь. Нехорошо. Трудоустроен или тунеядством занимаешься? — спросил второй сержант.

— Имею полное право. Ик! Выходной…

— Где трудоустроен?