СССР: от разрухи к мировой державе. Советский прорыв

Довоенные пятилетки в целом существенно изменили экономическую географию СССР. Развитие огромной страны не было, да и не могло быть неким единообразным процессом. Старые индустриальные районы сохраняли свою ведущую роль и наибольшую насыщенность промышленными предприятиями, они же поглощали пока и наибольшую долю капиталовложений. Тем не менее перемещение на Восток становилось все более выраженной тенденцией. Непрерывно рос удельный вес Урала: Свердловская и Челябинская области относились теперь к числу наиболее важных промышленных районов. Во второй пятилетке началась и в третьей получила дальнейшее расширение эксплуатация нефтяных месторождений между Волгой и Уралом, в обширном районе, названном «вторым Баку». Поиски и добыча цветных металлов привели промышленность туда, где раньше ее не было вовсе, в частности в Казахстан. Здесь началось освоение угольного бассейна Караганды. Этот небольшой центр за несколько лет превратился в крупный город. Новые предприятия вырастали и в отдаленных от центра зонах, в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.

Географическое распространение промышленности явилось одним из тех факторов, которые наиболее положительно повлияли на национальную политику в СССР. Самостоятельность отдельных республик, конечно, не выросла за годы индустриализации. Происходило, скорее, нечто противоположное. Все они зависели от единого плана и единого бюджета. Все управлялись из Москвы. Деспотические проявления сталинской власти, как признают в ретроспективном плане некоторые советские авторы, могли лишь усугублять эту сторону дела. Тем не менее с точки зрения промышленного развития нерусские республики не только не подвергались дискриминации, но и оказывались в предпочтительном положении всякий раз, когда экономические соображения или другие факторы общего порядка не были тому препятствием. Некоторые из них развивались быстрее, чем остальные части страны. Расходы по бюджету в Казахстане и Киргизии во второй пятилетке были в процентном отношении вдвое более высокими, чем в целом по СССР. Узбекистан и вся Средняя Азия не только выращивали хлопок, который оплачивался более высоко, чем русская пшеница, но и строили фабрики по переработке этого хлопка.

В самой Российской федерации те восточные районы, где возникали новые предприятия, были по большей части областями с преобладанием нерусского населения, например татар или башкир. Хотя начальное ядро персонала новых заводов, как правило, составляли выходцы из старых промышленных областей, вокруг них впервые начинал складываться местный рабочий класс. Совершенно новые идеи и представления прокладывали себе путь на ранее крайне отсталую периферию страны; бывшие окраины теперь активно включались в хозяйственные преобразования огромного размаха и динамизма, сопровождающиеся соответственным расширением возможностей социального продвижения. Подтвержденное Конституцией 1936 г. право отдельных республик на отделение было чисто формальным, как и многие другие принципы, провозглашенные в этом документе; важно отметить, однако, что всеобщая индустриализация содействовала тому, что это право в известной мере становилось анахронизмом.

Начатое индустриальное преобразование старой колониальной окраины России было составной частью того глобального процесса обновления, который продолжался повсюду в стране. Численность населения вновь стала расти и, как показала перепись 1939 г., превысила 170 млн. человек. Жители городов составляли 33 % населения, если в число их включить и жителей тех до недавнего времени просто деревень, которые за несколько лет превратились в малые или средние города. Отток населения из деревень, таким образом, продолжался, хотя и не в столь массовом масштабе, как в первую пятилетку: в 1934 и 1935 гг. в города переселялось 2,5 млн. человек в год.

Число лиц, занятых в народном хозяйстве – как в отраслях материального производства, так и в других секторах, – увеличилось с 22 млн. в 1932 г. до 26,7 млн. в 1937 г., а затем – до 31 млн. в 1940 г. Число занятых в промышленности выросло соответственно с 8 млн. до 10,1 и затем до 11 млн. Рост, таким образом, продолжался, но замедленнее, чем в первой пятилетке. В некоторых других отраслях увеличение было более быстрым: на транспорте, например, число занятых выросло с 2 млн. человек в 1932 г. до 3,5 млн. в 1940 г. Еще более впечатляющий рост отмечался в области образования: численность персонала в системе Наркомпроса за тот же период удвоилась: с 1,3 млн. до 2,7 млн. человек. Также удвоилось число занятых в здравоохранении и научно-исследовательских учреждениях. Эти цифры показывают, что индустриализация по мере своего успеха начинала приносить благотворные плоды не только в виде одного лишь усиления экономического потенциала страны.