СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Уже в конце 1940-х гг. западными спецслужбами ставится задача формирования в странах советского блока «агентов влияния», социальной и идеологической базы поддержки. Решение этой задачи предусматривалось в рамках так называемой разработанной программы «проект демократии». О. А. Платонов указывает, что «широкомасштабная помощь предполагалась тем кругам в СССР и в странах Восточной Европы, которые находились в оппозиции к правящему режиму, в виду предоставления денежных средств, вооружения, типографского оборудования, налаживания среди населения подрывной деятельности в этих странах и осуществления тайных операций вплоть до физического устранения неугодных лиц»[136].

Таким образом, планировались не просто акции пропагандистского характера — идеологическая диверсия имела совершенно определенные позиции. Первая — это гласные формы: радиопропаганда, печать, телевидение, которое ловко и умело использовали просчеты и ошибки лидеров партии и государства, сопровождая свои комментарии потоками лжи и клеветы и призывая людей к открытой борьбе с существующим режимом. Вторая — закрытая деятельность: поиск сообщников, объединение их в группы, оказание им материальной помощи, с тем чтобы они создавали внутри страны так называемые очаги сопротивления, которые способны были бы в нужный момент выступить, поддержать тех, кто возьмет на себя смелость начать открытую борьбу против существующего строя[137].

Одним из пионеров психологической войны был Аллен Даллес, понимавший ее роль и значение в деморализации противника. Он говорил: «Ставя перед собой задачу, одержать победу в неортодоксальной войне с Советами, я полагаю, что мы, американцы, должны пренебречь государственными границами и установить контакты непосредственно с отдельными людьми или группами в зарубежных странах»[138].

Сотрудник ЦРУ Г. Розецки, служивший в разведке в 1950–1960-е гг., в книге «Тайные операции ЦРУ», раскрывает цели и механизм этих операций — «бороться с коммунистическим режимом на его собственной территории, оказывать помощь, движению сопротивления, ослабляя лояльность граждан передачами по радио, листовками и литературой». И продолжает: «Вероятно, самый ощутимый результат „психологической войны“ — налаживание американских контактов с диссидентами в Советском Союзе. Началась публикация советских подпольных материалов на Западе, во многих случаях их тайком проводят обратно в Советский Союз для более широкого распространения»[139].

К началу 1960-х гг. США и всему Западу стало совершенно ясно, что ракетно-ядерная война против Советского Союза недопустима. С его стороны возможен адекватный ответ. Осознание невозможности уничтожения СССР военным путем, заставляет США усилить психологическую и пропагандистскую войну.

Госсекретарь США Джон Фостер Даллес в 1957 году наставлял: «Мы тратили много миллиардов долларов за последние пять лет, готовясь к возможной войне с использованием бомб, самолетов, пушек. Но мы мало тратим на войну идей»[140]. Его идеи и политика получили развитие и пропаганду в военно-теоретическом журнале НАТО «Дженерал милитери ревью», который откровенно писал: «Единственный способ выиграть третью мировую войну — это взорвать Советский Союз изнутри с помощью подрывных средств и разложения»[141].

«В шестидесятые годы, — по наблюдению генерала КГБ Ф. И. Бобкова, — „холодная война“ все заметнее переносилась непосредственно на территорию СССР»[142].

И это не случайно. Именно в эти годы в Советском Союзе появляется та микросреда, на которую Запад в борьбе со своим противником опирался, диссиденты. В лице диссидентов США получили своих агентов влияния, которые им были взяты под моральную и политическую защиту.

С. Г. Кара-Мурза подчеркивает, что «диссиденты работали в системном взаимодействии с пропагандистской машиной Запада… Без участия диссидентов — „наших“, изнутри советского общества, пропаганда „оттуда“ потеряла бы часть своей силы. Диссиденты с „Голосом Америки“ вместе составили систему с сильнейшим кооперативным эффектом…»[143].

Диссидентство с самого начала политически не было однородным явлением. В его составе самыми влиятельными были течения: либерально-западное и так называемое «почвенническое», национально ориентированное. Лидерами первого выступали А. Д. Сахаров, второго — А. И. Солженицын и И. Р. Шафаревич. Общим же для Запада в них было то, что они были частями одной и той же антисоветской «партии»[144]. При всей разности и даже противоположности их философских и политологических концепций, диссиденты разных мастей в годы «холодной войны» находились на стороне противника и помогали ему побеждать собственную страну.