СССР против США. Психологическая война

«Россия проводит холодную политику собственных интересов. Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае, эта линия существует, и, следовательно, создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не посмеет напасть…»[233]

Поляки всецело полагались на английскую и французскую военную помощь, но, когда 1 сентября 1939 года началась германская агрессия, Англия и Франция, объявив для приличия войну Германии, воевать, по сути, не стали, отсиживаясь за линией Мажино. Впрочем, западные демократии особенно и не стремились защитить поляков. Посол США в Лондоне Дж. Кеннеди был убежден, что поляков следует бросить на произвол судьбы и дать нацистам возможность осуществить свои цели на Востоке. Конфликт между СССР и Германией, по его словам, «принесет большую выгоду всему западному миру». Посол США в Берлине X. Вильсон также считал наилучшим вариантом нападение Германии на Россию при молчаливом согласии западных держав «и даже с их одобрения»[234].

И, наконец, пару слов об «оккупации» Латвии, Литвы, Эстонии — любимой теме западных спецслужб, советских диссидентов и «русских» правозащитников. Заметим сразу же, что термин «оккупация» отпадает по определению, ибо между этими странами и СССР не было состояния войны. Более того, сохранилось немало свидетельств, о том, что эта акция не была насильственной: руководство этих стран и большая часть населения относилась к Советскому Союзу вполне лояльно. Об этом неоднократно заявляли авторитетные историки, опиравшиеся на серьезные исследования, подкрепленные источниками.

Действительно, территории прибалтийских государств были нужны Сталину как демпфер при возможной войне, как плацдарм для сухопутных и морских сил. И 1939–1940 годы действительно стали определяющими для будущего Прибалтики. Но не потому, что был заключен Договор о ненападении с секретными протоколами (пакт Риббентропа — Молотова). А потому, что все три страны — Латвия, Эстония и Литва — осенью 1939 года заключили с СССР пакты о взаимопомощи, согласно которым, они впустили на свои территории советские войска. И это, как показали дальнейшие события, определило их будущее включение в состав СССР. Пакт предусматривал получение денег за предоставление мест для военных баз и открывал новые возможности для развития экономических отношений между прибалтийскими странами и СССР. Так, например, 18 октября 1939 года было подписано соглашение о торговом обороте между СССР и Латвией на период с 1 ноября 1939 года по 31 декабря 1940 года. В конфиденциальном протоколе к торговому соглашению были перечислены товары, закупаемые друг у друга Советским Союзом и Латвией. СССР гарантировал Латвии поставки сахара, хлопка, чугуна и стали, горюче-смазочных материалов, соли, сельхозмашин и других товаров. СССР закупал у Латвии свинину, масло, различную сельхозпродукцию, картон, бумагу, вагоны и прочее.

Однако в рамках информационно-психологической войны все доказательства ненасильственной аннексии Советским Союзом прибалтийских государств объявлялись неубедительными, а ученые (не дай Бог, если они оказывались еще и местными) обвинялись в фальсификации и предательстве. Так, например, в конце 1980-х годов в коллаборационисты и «бесчестные предатели своего народа» были записаны старший научный сотрудник Института истории Академии наук Латвийской СССР, кандидат исторических наук Эрик Жагар и заведующий отделом Института истории партии при ЦК КП Литвы, член-корреспондент АН Литовской СССР, доктор исторических наук Ромаз Шармайтис[235].

Искусственное раздувание проблем договора Риббентропа— Молотова и «оккупации» прибалтийских стран Красной Армией стало удачной провокацией, направленной на разжигание антисоветской истерии, межнациональной розни, формирование негативного отношения к России и русскому народу в целом.

Результатом этих и других психологических операций стали многотысячные митинги и собрания в Таллине, Вильнюсе и Риге, шумные кампании националистов в Польше, на Западной Украине и за рубежом.