СССР: вернуться в детство?..

Не уверена, что мама так уж хотела поступить, но в конце концов она сдалась и повторила всё как надо. Да, я умею быть чрезвычайно настырной.

Провожали мы её с железнодорожного вокзала, хотя можно было самолётом полететь. Но на самолёт билет стоил дороже, а купить его было ещё труднее. Мы вообще время просохатили, и остались билеты только в общем вагоне, ещё и на боковое место, но это оказалось даже лучше, потому как одно место — один уголок, и никто тебя не потеснит, и привалиться в угол и подремать спокойно можно. Более того, верхняя полка над этими двумя местами имелась — вагон-то обычный, плацкартный, только уплотнённый — и мама быстренько туда залезла, а бабуся со второго места опустила столик и легла внизу. Единственное неудобство оказалось в том, что матрасов-подушек нет, но свёрнутая мастерка под голову решила дело. Отъезжал поезд в восемь вечера, приходил в Улан-Удэ в шесть утра, так что и особо чаи распивать резона нет, дома же поужинали.

Короче, матушка отправилась.

Мы же с бабушкой остались на хозяйстве. Получили денежки за статью про игры (вторые уже, первые были в начале июня, и те мы дружно договорились маме на поездку выделить) — и благополучно их потратили. Поехали в какой-то малоизвестный мне магазин и купили за сорок три рубля на диван такое покрывало типа ковра, тоже шерстяное, но более тонкое, чем ковёр. Узорчатое и с кисточками по краям. Не знаю, что там пишут про дефициты на ковры в советские времена — не ощутили мы как-то особого дефицита. Выбора практически не было, это да. Совсем не было, если честно. Один вариант вот этих ковро-покрывал лежал и всё. Но купили мы его спокойно, даже в очереди стоять не пришлось.

И ещё набор хрустальных рюмок. А то что́ это у нас древняя стеклянная пересортица в шкафу стоит, срамота. Я убедила бабушку, что гораздо удобнее и красивее, когда все рюмки на столе одинаковые, и мы сделали выгодное вложение — бахнули в посуду весь остаток денег — на восемнадцать рюмок хватило. Мама, наверное, будет ворчать, что однообразие, но потом точно оценит. Зато теперь сквозь стеклянные створки стенки блестят хрусталя. Красиво.

Да, через двадцать лет это станет немодно, но я всё равно хрустальные рюмочки и бокальчики больше люблю, чем просто гладкое стекло. Так что — имею право, на кровно заработанные.

Потом ездили на дачу к дяде Саше — на его новеньком жигуле! С клубникой у них было не особо разбежаться, но малинник по тем временам впечатляющий, вот нас с бабушкой и позвали ягоды побрать. Мы даже варенья немножко сварили.

Мама приехала довольная страшно. Поступила! Каким-то чудом умудрилась не встретиться там с отцом (и это к лучшему, на самом деле). Думаю, к её поступлению он-таки был косвенно причастен — всё же, обещал. Так или иначе, в отпуск матушка отправилась уже студенткой.

Тут тоже казус вышел. Получила она зарплату за июнь да за два месяца отпускных — почти пятьсот рублей вышло! — и, конечно, в отдельных частях организма сразу загорелся огонь немедленно денежки потратить. Но мы с бабушкой были решительно против.

— Ты посчитай-ка, — рассудительно сказала бабушка, — следующие деньги когда будут? В конце сентября аванс, копейки. Три месяца жить как будем?

— Да, — поддержала я. — И ещё на зиму сапоги тебе надо или унты. Или ты такая красивая в валенках будешь ходить?

Мысль о сапогах оказалась внезапной для всех кроме меня. Купить приличные сапоги в Иркутске можно было только с огромной переплатой у фарцовщиков или искать блат в обувных. Блата у нас не было. И это, опять же, переплачивать неизвестно сколько. Бабушка ещё предложила вариант пошить в «Сапожке» (это такое полукустарное обувное предприятие у нас было, фактически — единственное на весть город), но отзывы об их работе сильно уж разные звучали. Загрузились, короче, мои дамы.

И тут меня посетила мысль, уж не знаю, насколько она гениальная…

— Деду Али надо написать.

— Зачем? — не поняла мама.

— Ну, вы даёте! Он же в закрытой военной части живёт, в Подмосковье.

— Да, он вопче-то писал, снабжение у них хорошее, — поймала мою мысль бабушка. — А чё, правда, напишу-ка. Спрошу сперва — что скажет? Эх, я на прошлой неделе только письмо отправила! Знала бы — сразу и подписала б. Вот, не догадалась!

Да мы тут все не догадались.

А дед Али (бабушкин брат) жил в весьма неплохо снабжающейся военной части (я там была в прошлом восемьдесят четвёртом, летом), имел звание генерала (не помню, если честно, служил ещё или уже на пенсию вышел, да это для нашего вопроса и неважно было) и вполне мог бы нашему горю помочь.

Много скобок получилось, но я не буду по этому поводу страдать.

Так вот, почему-то ни бабушка, ни тем более мама никогда к нему за помощью не обращались. А почему, собственно? Мы же заплатить хотим, а не выпросить.

— Скока сапоги-то стоят? Рублей сорок-пийсят? — прикинула бабушка.

— Ты чё, — ввернула я*, — это наши. А мы хотим финские.

Много «чё» получилось.

Сибирский говор,

прощенья просим…

— Чё, прям финские? — удивилась бабушка.