СССР: вернуться в детство 3

Дульсинея стояла ближе к воротам, в другой стороне; Вовка придёт — вместе сходим. Не пойду одна. Адреналин начал отпускать, и мне чёт сделалось страшно. Коленки как-то сразу замёрзли, тишина и глянцевая чернота ночи надвинулись со всех сторон… И тут я услышала шаги. Знаете, в лесу, в полнейшем безлюдье, немудрено услышать шаги, тем более, когда идущий ещё и матерится под нос. Вовка! Быстро идёт. Калитка распахнулась, Вова увидел замершую в дверях козлятника бабушку и осёкся.

— Пошли, Роб! — нарочито громко сказала я. — Вова, заходи в стайку, холодно же.

Мы все зашли к козам, в тёплую подсобку. Вовка расписной был — не то слово. Майку увозил в земле и порвал. А вон то, красное, похоже, кровища. Носки мокрые насквозь, чёрные. Стянул — обнаружились такие же чёрные грязные ноги. Должно быть, ледяную корочку где-то проломил — а там жижа…

Вова с характерным шмяком кинул носки в цинковое ведро для не очень чистых нужд и отвернулся к мойдодыру. Мойдодыр, кто не знает — это не метафора и не мебельный монстр, это такая тумба с раковиной. В тумбу обычно устанавливается ведро, но у нас был смонтирован полноценный сток. А вот над тумбой крепился металлический оцинкованный умывальник, плоский такой, как чемодан, с врезанным крантиком. Перед дойкой мы обычно заливали в него тёплую воду, чтоб нормально руки мыть. Была у нас и раковина обычная, с непрерывной подачей воды, но только холодной. На перспективу имелась задумка поставить водонагреватель электрический или хотя бы твёрдотопливный титан, но пока до этого дело не дошло.

После дойки осталось полбака тёплой воды, и в тёплом козлятнике она не успела остыть. Вовка остервенело намылил руки, поставил в раковину одну ногу…

— Я щас, — сказала бабушка и вышла.

— Сколько было? — спросила я.

— Трое, — хмуро пробурчал Вовка.

Я достала из шкафа запасное вафельное полотенце, подвинула низенькую устойчивую лавочку:

— Вытирай и на чистое вставай, и мыть удобнее будет. Попал хоть?

— В одного… не уверен. В одного точно попал, орал он там… И ещё в одного хор-р-рошо попал. Два раза аж. Догнал, поговорил по душам.

— Руки-то чё ободраны?

— Штакетину на бегу от забора оторвал.

— У нас? — удивилась я. У нас, вроде, по тылам штакетника ни у кого нет.

— Не… там, у соседа снизу. Надо будет прибить ему.

Вовка сел на лавку и глубоко вздохнул.

— Попал я в него, когда он через канаву прыгал. Ну, он туда и завалился, — Вова посмотрел на свои ладони. — Бил его, с*ка, пока руки не устали.

— Этой штакетиной?

— Ага. Выбил и имена, и адреса́.

— Чё, прям так сразу и рассказал?

— Не-е-ет. Сперва пытался чё-то… — он снова посмотрел на ладонь и досадливо зашипел, — дай перекись, что ли… Ну вот. Я говорю: я те щас кадык выгрызу и глаза выколю, а потом топором порублю и кину тебя к свиньям, к утру даже костей не останется.

— Звучит убедительно.

Если у него ещё и глаза от злости пожелтели… Вон, до сих пор каёмочки виднеются, а в лунном свете они к тому же отсвечивают, совершенно по-волчьи.

Если вы думаете, что восьмилетний пацан не может уделать взрослого дядьку, примите во внимание следующие факторы. Мужик получил два заряда соли (а, может, и дроби, я не стала уточнять; думаю, Вовка и сам не помнит, чем он там в ярости стрелял). Если дроби — то его так вообще долбануло, что мама не горюй. И вот ему на голову в эту канаву сваливается бешеный пацан и начинает по чём ни попадя лупить штакетиной. Как он её сразу не сломал? Хотя, у соседа не сказать чтоб лёгкий забор, штакетины больше на узкие доски похожи. И вот, незадачливого вора сперва как будто лошадь два раза лягнула, а потом что-то мелкое начинает мелькать вокруг и бить доской. А длинномерами, я говорила, Вова умеет махать высокопрофессионально. Да ещё очень натурально обещает горло выгрызть. А глаза жёлтым светятся.

Эффект росомахи — сто процентов!

Если вы не знакомы с этим зверем — почитайте. Маленький, свирепый, совершенно обезбашенный хищник. И если росомаха голодная, она, не раздумывая, нападает на оленя. И, поверьте мне, оленю сказочно повезёт, если ему удастся отбиться, даром что он в десять раз тяжелее. В девяносто пяти процентах случаев росомаха оленя убьёт. И сожрёт. Хотя бы частично, мда.

На этой жизнеутверждающей мысли дверь снова стукнула, и в подсобку торопливо вошла бабушка — уже в осенних ботиках «Прощай, молодость!» вместо тапочек. В руках у неё были Вовины ботинки и куртка:

— На-ка, Вова, накинь и пошли, я чайник поставила.

16. ОСЕНЬ ТЯНЕТСЯ К ЗИМЕ

И, НАКОНЕЦ, РАЗНОЕ

— Чё они полезли-то? — с досадой и, скорее, риторически вопросила бабушка, отпаивая Вовку горячим чаем с мёдом.

— Коз хотели увести, — прихлёбывая, ответил Вовка.

— Вот козлы обосранные! — возмутилась я.

Вова посмотрел на меня внимательно:

— Собак надо ещё пару взять. Эх, найти бы алабая…

— Надо, слушай, в клуб собаководства обратиться. Может, подскажут что?