СССР: вернуться в детство 4

Да и я бы тоже на её месте не поняла, фильм-то, по-моему, ещё не сняли[11].

— Дело в том, мам, что практически все деньги, которые были у меня в заначке, ушли на дом. А на корма в этом году почти двадцать тысяч нужно, иначе скотинка с голоду передохнет.

Мама грустно вздохнула. Я произвела в голове кой-какие вычисления:

— А сколь там денег-то?

— Почти девятнадцать.

Могу понять горестные вздохи. Так.

— Две тысячи могу вам выделить. Остальное к августу молоком добьём, немножко сена подкосим… Только не трать на всякую фигню, типа сто тыщ хрустальных ваз, — мама возмущённо вытаращила глаза. — Да-да, я тебе серьёзно говорю. Купи́те что-нибудь дельное. Хоть прицеп для жигуля, иногда так надо. А лучше с Женей посоветуйся. Ты, кстати, главное правило роста денег в кошельке помнишь?

— Месяцу показывать?

О, если вы не в курсе, это дивная штука. Нарождающемуся молодому месяцу надо показывать свои денежки. Желательно крупные. Штука из разряда бытовой магии, чрезвычайно популярная в восьмидесятых среди детей и женщин. Копейки и бумажки показывали с большим энтузиазмом. Очень забавно, но хуже никому не стало, и даже, кажется, наоборот… так, отвлеклась.

— Мама! Дать денежкам переночевать в кошельке, я ж тебе говорила! И тогда они не рассосутся так быстро и так бестолково, как могли бы. А при случае может даже и расплодятся.

Мама хмыкнула и полезла в сумку за деньгами.

КСТАТИ НАСЧЁТ ДОМА

Дом сдали на следующий день. С утра чего-то немножко повозились и пришли объявлять, что — всё. И дом готов, и площадка.

Дом внутри был ещё немножко страшненький. Стены из хоть и струганного, но ничем более не «изукрашенного» бруса — ждать же надо год-полтора, пока как следует осядет. По той же причине над окнами просматривались довольно приличные зазоры, затыканные паклей и стекловатой. Меня радовало уже то, что окна не просто зияли дырами проёмов, а имели вполне пригодный для проживания вид: двойные рамы, хорошие стёкла.

Почему-то, рассказывая такие подробности, я всё время вспоминаю советский анекдот про Вовочку, где его на отработке в школе отправили окна красить на третий этаж, а через некоторое время он кричит сверху: «А рамы тоже красить?» Ужасно смешно в детстве было. А отработка, если кто не знает — это сорок (ну, у нас так было) трудовых часов, которые ты должен в родной школе отработать летом на каникулах. Потому что трудовое воспитание.

Ну вот, над окнами, по технологии, были щели сантиметров по семь, наверное. Это выглядело страшненько, я всё боялась, что пыль стекловатная будет выдуваться в дом, и что мы будем ей дышать и кашлять, а ещё чесаться (ну, и прочие ужасы). Что с этим делать при отсутствии привычных материалов, было вообще непонятно, и это меня нервировало ещё сильнее. В конце концов мужики закрыли щели изнутри, тупо прихватив полоски картона мелкими штапиковыми гвоздиками. Ну и ладно, душенька моя успокоилась.

Зато потолок был красиво зашит светлой лакированной вагонкой, а пол — толстой половой доской, по общепринятому обычаю выкрашенной в коричневый цвет специальной половой краской. Были навешаны все двери, подведён свет и розетки, подключена сантехника, водонагреватель и отопительный дровяной котёл.

Этот дом сильно напоминал наш первый (мамин с Женей), только веранда у него была заметно больше. Даже не веранда, а пристрой, тёплый (тоже из бруса, только не двадцатки, а десятки), с нормальными двойными, а не одинарными рамами, с летним вариантом входа (сразу с веранды в дом) и зимним (через в дополнительный тамбур, чтоб холод отсекать и дом не выстужать в морозы).

В этот пристрой мы вынесли прихожую и котельную, и большая общая комната сразу стала ещё просторнее, расширившись на два метра. Ну, а вдруг расширится наше юннатское общество до невероятных размеров человек в тридцать? И что ж тогда — снова столовую строить? Пусть уж так.

В дальней от входа стене располагалась одна единственная дверь — в «санитарный тамбур», оснащённый раковиной, на случай, если вам только руки помыть. Там, внутри, из этого тамбура выходило ещё две двери. Налево — в ванную, направо — в туалет (сразу со своей встроенной маленькой раковиной, это уж мои тараканы).

Из большой комнаты-столовой направо и налево расходились жилые зоны. Налево — две больших, мальчишечья и девчоночья — гостевых или, можно так сказать, для временного проживания. Направо — три маленьких, для круглогодичного (моя, Вовкина и бабушкина). На самом деле между моей и Вовиной комнатой вместо стены был запланирован большой встроенный шкаф, которого пока не было. Но топчанчики стояли, чуть пошире полуторки.

Да и вообще, из всей мебели, если вообще это можно мебелью назвать, пока имелись только топчаны, гораздо более обширные, чем в первом доме. Пожалуй, за размер их даже можно было зазвать нарами. Выполнили их строители по моим эскизам самым примитивнейшим образом: ножки и поперечины из бруса, сверху дощатое основание, на которое полагалось укладывать матрасы или спальники. Доски-палки, понятное дело, тщательно оструганные и полакированные. Дети ж спать будут.