СССР: вернуться в детство-5

Так, если я тут со своим английским открою рот, это всё равно что красное знамя развернуть и медведя на цепочке за собой тащить. С балалайкой. Рискнуть под глухонемого закосить? На жестах тоже спалиться можно, но не так откровенно, как на попытке говорить.

Посетителей не было, и тётка уставилась на меня с вялым интересом. Я подошёл и помаячил перед ртом и ушами, потом помычал, мол — не говорю, не слышу. Тётка с сомнением скривила рот и сложила брови домиком, но тут я достал деньги. Нет, мэм, я не хочу выпросить, я хочу купить.

В этом месте она сразу воодушевилась и начала произносить слова медленно и внятно, как в курсе английского для детского сада. Почему-то люди думают, что если говорить громко и чётко, то их поймёт и глухой, и иностранец…

Так мы и перемещались вдоль прилавка. Она тыкала пальцем и спрашивала чуть не по слогам, я мычал и семафорил.

В итоге мне удалось получить бейсболку, две больших бутылки кока-колы (близнецов той, которой я мыл окна машины), кольцо колбасы, на вид напоминающей краковскую, хлеб в упаковке, нарезанный для тостов, и пачку мятной жевачки*. К зубным щёткам я сегодня чувствовал некоторое предубеждение.

*Никто не говорит «жвачки»,

пора это признать.

Потом я сел в машину, начал кусать колбасу прям так — ножа-то нет, а возвращаться к этой тётке за ножом мне показалось слишком подозрительным. Дату посмотрел в чеке — четвёртое июля. Ага, суббота. Точно, день же начинается с наших восточных границ! По чеку 18.14 уже. Поэтому едим бодро и смотрим в карты.

Я отстранённо подумал, что двигаюсь и действую натурально как робот. Последствия лекарств? Людей убил, трупы таскал, машину мыл — ничего внутри не вздрогнуло. А щас жру вот. И хоть бы хны. Но скоро это прекратится, причём резко, как отрубит.

За столь оптимистичными мыслями я нашёл подробную карту западного побережья. И даже подходящую мне жирную трассу, которая называлась «West Side Freeway». При этом отдельные её куски были пронумерованы в порядке, вообще не вписывающемся в привычную мне логику. Тут тебе были и «80», и «5», и «99», и внезапно «580» и ещё куча циферок и даже иногда буковок. Я их все на всякий случай запомнил, но разобраться, где я нахожусь в этой каше…

Тревожный таймер приближающегося отката тикал в голове, и я пока плюнул на разбирательства. Сейчас важнее увеличить отрыв.

А КАК ЖЕ…

Нам не товарищи. День тот же: суббота, 4 июля, 18.30 по времени Калифорнии.

— Сэр, группа не вышла на связь. Все попытки связаться ничего не дали.

— Машина⁈

— Сигнал отслеживаем. Похоже, они заметно отклонились от маршрута.

— Ясно. С любой информацией сразу ко мне! Идите.

Хлопнула дверь.

— Но как же… — глаза профессора за толстенными линзами казались огромными, словно прилипшими к очкам, — как же объект?..

Лицо полковника сделалось жёстким и отстранённым:

— Господин профессор, я прошу вас пока пройти в вашу лабораторию, до выяснения всех обстоятельств. Как только будут получены положительные известия, я вас вызову.

— Но…

— Идите, профессор.

МАШИНУ НАДО БРОСИТЬ

Вовка. В поисках нужной трассы.

Через некоторое время стало ясно, что я таки приближаюсь к большому городу. Вот и указатель мелькнул. Ну, натурально, Сакраменто! Периодически попадались знаки ограничения скорости. В милях, конечно же. Это было бы неудобно для пересчёта, если бы разметка спидометра у машины не была тоже в милях.

Двигаясь по принципу «свернуть на более крупную трассу» я, наконец, увидел один из запомненных мной номеров! Скоростное многополосное шоссе шло прямо через город. Странно. Да и пофиг. Я вырулил на West Side Freeway и помчал на северо-запад.

Периодически по бокам дороги появлялись съезды, рядом со многими — магазинчики или забегаловки, иногда нечто вроде городков или посёлочков. В местечке под названием Dunnigan (Данниган, надо полагать?) я понял, что пора остановиться. Руки начали натурально дрожать, пробирал озноб.

Я съехал на парковку, на которой виднелось несколько больших фур, свалил в рюкзак весь запасной арсенал, карты, оставшуюся бутылку газировки и полпачки хлеба.

В придорожной кафешке народу было немного. К моей досаде, линии самообслуживания тут не было, и пришлось снова разыгрывать пантомиму с тыканьем пальцами в блюда. Только на сей раз со зрителями. Оплата сразу, как в «Мак-Дональдсе».

Жратва оказалась более-менее, а кофе — говно. Ну, хоть горячий. Руки, вроде, перестали трястись, но за руль я не торопился. Да я вообще не хотел возвращаться в ту машину. Такой червячок сомнения, ага.

Рискнуть?

Я подошёл к столику, за которым сидело трое мужиков, немедленно на меня уставившихся. Выложил дорожную карту и потыкал пальцем в кружок повыше города Сиэтл, почти на границе с Канадой, а потом, со всей доступной мне изобретательностью спросил (жестами!), не подкинет ли кто меня дотуда, присовокупив для убедительности на обратной стороне счёта: «my home, my mom»*.

*«мой дом, моя мама»