СССР: вернуться в детство 5

Не успел как следует удалиться от мусорки, впереди снова послышались голоса. Да не просто, а целой толпы! Мать вашу! Я подошёл чуть ближе. Спортсмены, чтоб вам пусто было! Тропинка, по которой я шёл, выходила прямо на большую спортивную площадку, и на ней прямо сейчас шло какое-то соревнование. Дружеское, полагаю, но народу толклось — дохрениллион!

Воскресная сходка двух ёкодзун, блин…

Так, стоп! А что это у нас вон там под деревьями?..

В стороне от орущей толпы было составлено штук пятьдесят велосипедов! Даже не пристёгнуто этими их смешными замочками на жгутиках — просто так составлено, свалено, я бы сказал.

Ну, вы красавцы!

Я выбрал лучший шоссейник, позволяющий развить максимальную скорость — и стартанул. Простите, ребята. По законам военного времени.

А ЧТО БЫЛО-ТО?

Агенты и Молли. Воскресенье, Калифорния, Данниган, 22.36.

Молли Миллер шла к своей квартире, вполне довольная сегодняшним днём. Вчера сразу после работы она наконец-то поехала к сестре в Вудленд, повидала племянников, даже попала на детский любительский спектакль. Потом они жарили колбаски на гриле, пили кофе с пирожными и играли в дартс. Отличный выходной! Однако у подъезда её остановили.

— Миссис Миллер?

— Да, в чём дело? — она слегка отстранилась от двух мужчин с незапоминающимися лицами.

Каждый предъявил ей удостоверение, представился и принёс извинения за поздний визит. Разговаривал в основном первый, что повыше:

— Мы вынуждены задать вам пару вопросов. Посмотрите на фото. Возможно, вы видели, как вчера днём этого мальчика переносили на медицинских носилках или иным способом…

Молли повернула фото, чтобы мигающая на соседнем доме реклама не мешала смотреть:

— А-а! Этот. А почему вы говорите, что его переносили? Пацан прекрасно зашёл своими ногами.

Агенты подобрались:

— Вы уверены, что видели именно этого мальчика? Можете припомнить, как он был одет?

— М-н-н… Я могу, в принципе… — она взмахнула пальцами. — Как обычный пацан. Ну-у… брюки. Тёмные какие-то. Кроссы «Адидас», синие такие, с полосками. Куртка тёмно-синяя. Чёрная бейсболка.

— А рубашка или футболка?

— Не видела. Знаете, я ещё удивилась: такая жара, а он полностью застёгнут был. Вот, целиком, под самое горло. Мне даже показалось, что руки у него дрожат. Как будто заболел, понимаете? И кофе он попросил не со льдом, как все, а горячий.

— Попросил?

— Ну-у, написал на бумажке: горячий. Я его почему запомнила-то — не каждый день к нам в динер глухонемые захотят. Но он так здорово всё туда-сюда показывал — и всё понятно.

— Он сам сделал заказ?

— Да-а! Картошку, ростбиф и кофе! Расплатился, всё как положено!

— Не показалось ли вам, что мальчик испуган? Или ведёт себя напряжённо? Скованно?

— Оу, да наоборот! Я сперва вообще подумала, что это парень, просто невысокий. Он зашёл… да как обычно, как все заходят. Ну, как вы б зашли, к примеру. Чего бояться-то? Динер как динер…

— И не проявлял необычного любопытства, удивления? Ничего странного в поведении?

— Да нет… — она пожала плечами. — Он… Ему даже, как будто бы, скучно было, что ли. Дождался своей очереди, показал мне, что он хочет…

— А как вы поняли, что он немой?

— Так он же показал, — Молли изобразила руками, как недавний посетитель объяснялся в кафе и для выразительности помычала: — М-м-м… М-м-м… — Молли прикусила губу: — А знаете, что было странное? Я сперва не очень обратила внимания, а сейчас вы сказали… Писал он странно. Как… Не как мальчишка.

— В чём это выражалось?

— Ну, понимаете, мои старики — ну, родители — они пишут так же… буква за букву, как вязанное, понимаете? А молодёжь сейчас так не пишет, кого угодно попросите написать — будет как в газете, все буквы по отдельности. Особенно я на букву «ф» обратила внимание. Мы как пишем? Крючок и чёрточка — всё. А мой папа выводит, как их раньше учили, эти петельки. Вот этот пацан также писал, как старик, очень необычно. Я ещё подумала: может, он из какой элитной школы? Я слышала, они так заморачиваются. А в чём дело?

— Миссис Миллер, припомните, пожалуйста: были ли с мальчиком ещё какие-то люди? Или кто-то к нему подходил?

— У-у-у… сперва-то он один сидел. А потом разговаривал. Ну, не так, а на бумажке писал.

— С кем разговаривал?

— Так он к водителям подошёл, я разве не сказала? Мужики сидели там, трое или четверо, я уж не помню. Он им карту показывал и что-то писал на бумажке, на маленькой такой. На чеке, кажется.

— А потом? — напористо спросил второй, молчавший до сих пор.

— Уехал с кем-то, по-моему, — пролепетала Молли. — Это я уж не видела…

— А где эта бумажка? Чек, на котором он писал?

— Я не знаю… В мусорке, должно быть…

— Как часто выбрасывается мусор?!

— Э-э-э… Мусоровоз заезжает в среду и в субботу.

— Поехали!

Молли в растерянности даже не сразу поняла, что «поехали!» относилось не к ней, и сделала несколько шагов вслед за агентами.

— А что было-то?.. — растерянно спросила она вслед уезжающей машине.