СССР: вернуться в детство 6 (СИ)

После шестого урока в распорядке дня значился замечательный пункт: «16.00–16.30 — Пребывание на воздухе, воспитательная и спортивно-массовая работа. Дополнительные занятия и работа кружков». Какой кружок можно было провести за полчаса, для меня оставалось загадкой, пока не выяснилось, что всё куда проще и веселее! Полчаса наша рота бодро строевым шагом (с песней и под барабан!) наматывала круги по плацу. Тут тебе и свежий воздух, и спорт, и воспитание, и дополнительное занятие — и всё массово! Возможно, это действо даже проходило под названием «кружок песни и строя», не удивлюсь.

На полдник без затей выдали здоровенный кусок хлеба, здоровенный кусок масла и сладкий чай.

А вот после полдника начались действительно кружки — специальные, технического, математического, радиоэлектронного и прочих специальных направлений. Меня добровольно-принудительно распределили на технический авиамодельный, во всяком случае, как сказал руководитель, пожилой полковник Сёмченко, по понедельникам-средам-пятницам будет происходить именно он.

Тут меня порадовало, что все мои со-кружковцы оказались примерно такого же как я нулевого уровня* (возможно, продвинутых отделили в продвинутые группы?). Все мы получили довольно примитивное задание по изготовлению простейшей планирующей модели — с обязательным изготовлением чертежа, выполнением замеров, сборкой и испытанием. Понятно, что заодно руководитель проверял навыки в черчении, пользовании инструментами, умение строго следовать техническому заданию и так далее.

*Нулевого-нулевого.

Всё прежние усилия и уроки

были так давно и прочно замылены,

что требовали, фактически,

изучения заново.

Дальше — два урока самоподготовки. Я был осчастливлен списком пройдённых за неделю тем и пачкой учебников. И справочник по математике тут тоже наличествовал! Зато в библиотеку бежать не придётся.

Два часа я грыз гранит науки до полного опупения. Крандец, надо будет на выходных Олину тёть Клару попросить, чтоб она мне пару моментов объяснила.

Ужин снова был спартанский: макароны по-флотски, хлеб с маслом, чай. Невольно вспомнился анекдот про «не может солдат мешок брюквы съесть!» Ну, не до такой степени, конечно. Сытно было, да, но никаких изысков.

Заявленное далее почти полуторачасовое «время для личных потребностей» на сорок минут было разбавлено обязательным просмотром новостной программы «Время» в той же большой классной комнате, где занимались самоподготовкой. Я без палева сел в дальний угол и просматривал в учебниках пройденные темы. По-любому, будут спрашивать. Не хотелось бы выглядеть лошарой.

Без десяти десять снова явился свирепый капитан Гробовченко:

— Рота, СТАНОВИСЬ!!! РАВНЯЙСЬ! СМИРНО! Командирам отделений, ПРОВЕРИТЬ НАЛИЧИЕ ЛИЧНОГО СОСТАВА, ДОЛОЖИТЬ!

Началась проверка, сопровождающаяся плохо скрываемой нервозностью, проистекающей не от того, что что-то не в порядке, а от неуверенности в чёткости своих действий. За косяки и огрехи Гробовченко щедро отсыпал комодам едкие и язвительные замечания. После чего рота учащихся в компании верного барабана была отправлена на вечернюю прогулку — круг по плацу с распеванием строевой песни. Зато лёгкие у воспитанников будут развиты — мама не горюй!

После прогулки все ожидаемо выстроились на вечернюю поверку под не вполне уверенную команду дежурного:

— Рота, на вечернюю поверку — становись!

Всё знакомое, привычное. Единственное меня удивляло — курсанты всегда строились в одну шеренгу, а эти шкеты — в две. Почему? Длина взлётки позволяла даже с запасом. Начальство стремилось всех одномоментно держать под недрёманым оком? Я ХЗ.

Гробовченко обозрел нас суровым отеческим оком:

— РАВНЯЙСЬ! СМИР-Р-Р-НА! СЛУШАЙ СПИСОК ВЕЧЕРНЕЙ ПОВЕРКИ!

Самая нудная часть. Весь личный состав зачитывался пофамильно по списку.

Каждый учащийся, в полном соответствии с древней Петровской традицией, лихо и придурковато выкрикивал:

— Я!

По окончании этого перфоманса Гробовский поставил подпись в именном талмуде и отправился докладать о результатах поверки дежурному по училищу. А для нас наступило время «вечернего туалета».

В располагу снова зашёл Васин, появлению которого я обрадовался и наконец-то сдал ему свои манатки. Подшивы на несколько дней вперёд оторвал.

Рота суетилась. Тележиться сейчас вообще не резон — за двадцать минут надо было успеть начистить сапоги, чтоб с утра прилично на поверку встать, портянки простирнуть и в сушилке развесить, подшить на завтра свежий подворотничок, самому умыться, чтобы потом не благоухать, иначе свои же тебя за эксклюзивные ароматы чмырить начнут. Ещё барахло на табуретке аккуратно сложить, вдруг капитан Гробовский явится и проверку затеет. Этот может.

В пол-одиннадцатого дежурный сурово выкрикнул:

— Отбой! — и выключил свет, одновременно врубив тусклые ночные лампочки.