СССР. Жизнь после смерти

Но оказалось, Петру тоже не нужны были ласты, и на вопрос Кроша, зачем же он стоял в очереди, отвечает, что «стоял, потому что все стояли». Здесь показаны механика потребительского психоза и психология очереди. Ценность товара определяется его дефицитностью, по меньшей мере, так же, как и реальной потребности в нем. Цена в условиях всеобщего интереса к товару значения не имеет.

Если после того, как Шмаков разругал брюки, Кроша бросило в жар, то теперь он просто окоченел. «Выходит, я опять зря потратил деньги». Тогда Крош пригрозил Шмакову, что сдаст товар обратно. Тот ответил, что «эта вещь ненужная, простая резинка со стеклышками! А в ластах вообще неудобно плавать… Не нужно мне такое барахло!» Крош возвращается в магазин, очереди конечно же нет. Он хочет вернуть товар, но обратно не принимают. Он стоит у прилавка в надежде продать комплект с рук, но никто не берет. Ведь только что за ним стояла огромная очередь. Но ажиотаж прошел. Теперь комплект никому не нужен – вместе с очередью исчезает и спрос. Потребительский ажиотаж имеет собственную логику, и в этих условиях желания покупателей далеко не всегда отвечают реальным потребностям.

Сердце Кроша разрывалось от огорчения. Он истратил все деньги на ненужные вещи. Из всего того, что он купил, ему нужна только тетрадь. Теперь уже все равно. Он пошел в писчебумажный отдел и купил папе на оставшиеся деньги китайскую самопишущую ручку за 4 рубля 50 копеек. Это пятая и последняя покупка Кроша. А Шмаков все свои деньги сохранил!

С помощью точных цен, приведенных в этом отрывке, можно вычислить, сколько Крош заплатил за маску и ласты: 4 рубля 56 копеек.

Эта сцена, возможно, уникальная в литературе, сочетает в себе элементы арифметической задачи и психологического анализа, демонстрирующего переживания советского покупателя при столкновении с ситуацией мучительного выбора, порожденного крайней неопределенностью открывающихся перед ним возможностей. Крош испытывает и страх, и азарт, и растерянность, и угрызения совести. Он пытается рационально мыслить и вести постоянные расчеты, но при этом то и дело попадает в ловушки, расставленные ему советской торговлей, и совершает иррациональные поступки.

В целом покупатель оказывается бессилен перед системой, которая не оставляет возможности определить и выбрать то, что он действительно хочет. Перед нами предстают два типа покупателей: расточительный и сдержанный – Крош и Петр Шмаков. Первый тратит деньги иррационально и потом страдает, а второй преодолевает все соблазны, избегает ошибок, но ценой отказа от покупок. Такой вариант поведения фиксируется и советской экономической литературой, которая со второй половины 1960-х годов регулярно жаловалась на нежелание граждан тратить деньги и создание ими «избыточных сбережений».

© Басангова Г., 2012

Елена Кужель ТРАНСФОРМАЦИЯ СОВЕТСКОЙ КУЛЬТУРЫ ПОТРЕБЛЕНИЯ В 1960–1970-е ГОДЫ В ПУБЛИКАЦИЯХ ПРЕССЫ И ПИСЬМАХ ЧИТАТЕЛЕЙ

Письма читателей в газеты – неотъемлемая часть советской культуры. С первых десятилетий существования советского государства общение через письма было для граждан важнейшим каналом диалога с властью. В своих обращениях люди высказывали одобрение и недовольство политикой страны, жаловались и просили каких-либо благ, порой предлагали решения проблем.

В 1960–1970-е годы, когда население почувствовало относительную свободу – по крайней мере, в сфере обсуждения и критики бытовых проблем, – эти письма становятся важным источником для понимания общественных настроений того времени.

Существовал отдел пропаганды ЦК КПСС, через который проходили многие письма, направлявшиеся в редакции газет и журналов. Часть вопросов, затронутых в письмах, разъясняли на своих страницах газета или журнал, другая часть направлялась для принятия мер в соответствующие учреждения, ведомства. Проблемы, затрагиваемые в письмах, и отношение к ним менялись с течением времени. Пик количества опубликованных писем в газетах приходится на 1960-е годы, в 1970-е годы динамика резко снижается. Однако это не говорит о том, что люди стали меньше писать, просто письма стали жестче фильтроваться. Все они перепечатывались и вшивались в дела под грифом «Совершенно секретно», и для сотрудников спецотдела пропаганды начиналась серьезная аналитическая работа с письмами. Эти дела рассекретили относительно недавно – в конце 1990-х. К некоторым из них до сих пор нет доступа. Многие документы недоступны из-за того, что не завершены их научное описание и обработка.

Материал, который используется в данной статье, был собран мною во время работы в Российском государственном архиве новейшей истории в фонде № 5 «Аппарат ЦК КПСС». Дополнением к архивному материалу стали номера газеты «Известия» за 1960-1970-е годы.