СССР. Зловещие тайны великой эпохи

Из показаний Батулина: «Добежавши до так называемой Стрелки на Серпуховке, я увидел... около дерева... с портфелем и зонтиком в руках женщину, которая своим странным видом остановила мое внимание. Она имела вид человека, спасающегося от преследования, запуганного и затравленного. Я спросил эту женщину, зачем она сюда попала. На эти слова она ответила: «А зачем вам это нужно?» Тогда я, обыскав ее карманы и взяв ее портфель и зонтик, предложил ей идти за мной. В дороге я ее спросил, чуя в ней лицо, покушавшееся на тов. Ленина: «Зачем вы стреляли в тов. Ленина?», на что она ответила: «А зачем вам это нужно знать?», что меня окончательно убедило в покушении этой женщины на тов. Ленина». Абсурдность этих показаний очевидна. Но нам стоит отметить, что Каплан стояла там, куда ее поставили. Очевидно и другое, что можно вывести из показаний Бакулина: ему приказали опознать Каплан. Удивительно другое: почему Каплан призналась, что именно она стреляла в Ленина? Но, учитывая ее экзальтацию, ее нрав революционерки, организаторы «просчитали» и это признание. Ибо ее вели уже как убийцу, толпа ревела, требуя самосуда, и Бакулин сам говорит, что спас террористку от самосуда. У Каплан еще с 1906 года был врожденный невроз, когда она была ранена бомбой, приговорена к расстрелу, а потом помилована. Именно в силу этого она тотчас взяла всю вину на себя, категорически отказываясь отвечать на другие вопросы. То истерика, рыдания, то каменное молчание. Но не только абсурдность показаний Батулина доказывает непричастность Каплан к выстрелам. При обыске у нее был найден браунинг, но из него, по всей видимости, никто не стрелял, ибо к делу он причислен не был. В качестве решающей улики в деле фигурирует другой браунинг, который 2 сентября рабочий Кузнецов принес в Замоскворецкий военный комиссариат, уверяя, что это тот самый браунинг, из которого стреляли в Ленина. Так, в первом заявлении - в комиссариат - Кузнецов написал: «Ленин еще лежал, неподалеку от него было брошено оружие, из которого было сделано три выстрела в товарища Ленина (оружие системы браунинг), поднявши это оружие, я бросился бежать за тем лицом, которым было сделано покушение, и со мной бежали другие товарищи для задержания этого негодяя, и товарищи, бежавшие впереди меня, задержали этого человека, который делал покушение, и вместе с другими товарищами я препровождал этого человека в военный комиссариат». Слова Кузнецова - «негодяй», «этот человек» - явно свидетельствуют, что задержанный был мужчина. Но в заявлении в ВЧК, сделанном того же 2 сентября, вместо слов «негодяй» и «человек» Кузнецов

пишет другое слово - «женщина». И это сделано явно не без подсказки «компетентных товарищей». Наконец, о мужчине-убийце свидетельствует и сам Ленин. Шофер Гиль вспоминает: «Я опустился перед Владимиром Ильичом на колени, наклонился к нему... «Поймали его или нет?» - спросил он тихо, думая, очевидно, что в него стрелял мужчина».

Тот же Степан Казимирович Гиль в протоколе допроса вносит поправку: «После первого выстрела я заметил женскую руку с браунингом». Эта поправка весьма примечательна, и дописана она уже на следующий день, когда стало известно, что Каплан арестована и призналась. Не исключено, что на Гиля мягко надавили, чтобы он записал эту поправку. Ленинское же замечание «Поймали его или нет?» очень важно. Это не оговорка. После первого выстрела, ранившего разговаривавшую с Ильичом женщину, Ленин инстинктивно обернулся. Это и спасло ему жизнь. Лечивший его врач Вейсброд утверждал: «Лишь случайный и счастливый поворот головы спас его от смерти».

Сразу же после покушения на Ленина Семенов доложил ЦК правых эсеров, что это сделал «дружинник». Впоследствии на процессе эсеров эта деталь всплывет и застанет Семенова врасплох: он не сможет ответить, кого он имел тогда в виду. И снова как в случае с Володарским, ЦК правых эсеров публично заявляет, что не имеет никакого отношения к данному покушению. На митинге на заводе Михельсона 30 августа присутствовали двое боевиков-эсеров: Новиков и Протопопов. Новиков выступит потом свидетелем на процессе в 1922 году и скажет, что задерживал толпу в дверях, выходившую из цеха после митинга, давая Каплан возможность выстрелить в Ленина, но тот же шофер Гиль отметит, что никакой давки в дверях не было.