СССР™

– Кучеряво живем. Опа! Точно кучеряво.

Из-за леса, из-за гор показалась «единичка», уверенным юзом прошла по безнадежно заснеженной стоянке, гребком приняла два метра влево и очень быстро – Игорь так и не привык к вывертам колес и электротормозам – остановилась у дорожки к крыльцу, подняв и рассыпав искрящийся вал.

– Вот шпана, – сказал Кузнецов.

Дверца распахнулась, выпуская шпану, которая, не глядя, выпрыгнула наружу и, стоя по колено в снегу, осведомилась наглым басом:

– Ну и сколько можно ждать?

Бравин сразу пошел к машине, а Кузнецов спросил, не трогаясь с места:

– Ты за нами, что ли?

– За нами Россия, Москва и Арбат, – ответил Камалов. – Что, Игорь, не ждем отстающих? Игорь, который уже подошел к Алику, пожал плечами и махнул рукой Кузнецову. Кузнецов строго спросил:

– Где был, почему не на работе?

– Работа сделала свободным. Ты едешь? Ром, Кир!

– Не, серьезно. Опять сам модули возил, что ли?

– Ага. Счастливо оставаться. Садитесь, ребята, подброшу до первого, – сказал Камалов подошедшим на вопль долговязым компьютерщикам из информцентра.

Они заулыбались и, смешно скручиваясь, полезли в салон.

– До свиданья, дядя Сережа, – сказал Алик и сделал вид, что проворно садится в машину.

– А вот ни фига, – возразил Кузнецов и бросился к «единичке».

Бравин, увидев его, выдернул обратно не успевшего упаковаться Кирилла, скомандовал ему: «Ты вперед» – и юркнул на заднее сиденье. Кир, оглянувшись, спешно послушался. Сергей затормозил у водительской двери, взбив серебристое марево снежной пыли, и негромко спросил:

– Никого другого нет, что ли? Чего в шофера играешь?

– Во-первых, нет, ты знаешь. Во-вторых, время не терпит, а я вполне. Ты едешь?

Кузнецов сказал, что должен первым быть на горизонте, и полез в салон, к грозно задранным в потолок коленям Романа, но тут же вывернулся обратно, потому что за спиной спросили:

– Галиакбар Амирович, а тут какой принцип – номенклатурный или половой? Я могу рассчитывать на ваши услуги?

У водительской двери стояла Даша Свиридова, совсем чего-то сногсшибательная, и поди пойми, благодаря полуспортивной одежде, румянцу во все скулы или суккубовой улыбке.

– Смотря какие, – буркнул под нос Камалов.

Игорь вспомнил Новый год, в ходе встречи которого Алик – Элька растила живот на дому – дважды поспешно ускользал от тесного общения с Дашей, а потом, когда она догналась шампанским и явно отправилась заваливать любимого председателя в ближайший темный угол, позорно сбежал. Классика: тезис – «Девушка, напились, так ведите себя доступно», антитезис – «Лучше поздно, чем никому». Впрочем, это совсем не про Дашу, недоступную, раннюю и красивую до всеобщего замирания духа. Балбес, подумал Игорь с беззлобной завистью, а Серега, конечно, сказал:

– Дарья Вадимовна, да садитесь, я и пешочком готов ради вас-то.

– Сядем усе,– мрачно поправил Алик, решительно берясь за руль. – Кто-нибудь кого-нибудь на коленки возьмите и вперед. Только скорее, а то пропустим всё.

– ГАИ засудит, – предупредил Сергей, вообще-то буквально вчера громогласно радовавшийся тому, что при отдельных недостатках союзной жизни нет здесь ни гаишников, ни вообще ментов, сплошной Бравин, что пережить сложно, но можно.

– В этот гостиница я директор, – ответствовал Камалов. – Прошу.

Кузнецов рухнул на сиденье и хлопнул себя по коленкам, выставленным в чарующую природную красоту. Даша вполголоса уточнила:

– Галиакбар Амирович, а вы обязательно водителем?

– Водитель – общественный контролер, – сообщил Алик торжественно, захлопнул дверь и осведомился у салона:

– Едем, нет?

– Игорь Никитич, а можно я к вам попробую пристроиться? – спросила Даша, заглядывая в машину поверх кузнецовских коленей.

– Ха, – сказал Кузнецов и откинулся на спинку, не желая мешать беседе.

Роман последовал примеру. Игорь, подглядывавший из-за их голов за плавными перемещениями очень симпатичного даже в урезанном виде фрагмента композиции «белый верх – черный низ», оказался вдруг приколотым к противоположной дверце парой внимательных серо-зеленых глаз, но ответил, почти не мешкая:

– Буду рад, – и распахнул свою дверцу.

Разместились быстро – Даша влилась в дверь как вода в стакан, а Игорь как-то ловко подобрался и уперся, без тесноты, хамства и интима, чисто рабочая поездка, мало ли, кто на ком сидит и кто кем или даже чем погоняет. Если не вслушиваться в себя и не ловить отличия мягкости от упругости, ощущается только тяжесть, вполне терпимая.