Ссылка

– Дядя Коля, что вы. Пойду я тихонько, вот только рассветет.

– Успеешь находиться. Я все прокумекал. Успею домой вовремя, а коли задержусь немного не беда, отбрехаюсь. влезай давай на печь. Спи. А еще покурю, да Резвому сенца добавлю.

Николай не стал слушать возражения Анны и вышел в сени. Хозяйка подошла к ней:

– Давай ложись девонька, дело говорит Николай. Да и не переломать его. Упрямый как козел. Что ни задумал, уж ни как не переубедишь.

– Баба Маня, а Вы одна живете? – уже с печи спросила Анна.

– Одна. Муженек-то еще в германскую сгинул. А дети разбрелись кто куда. Валентина вот за Николаем, сын старший в Красном Бору, а который помладше – Пашка, тот в Питере где-то на заводе работает. Пишет редко, а домой уж сколько годков не бывал. Сей год, правда, обещал. Да доживу ли?

– Доживете, баба Маня – с жаром возразила Анна – обязательно доживете.

– Ну, коли пообещала, значит доживу – грустно усмехнулась хозяйка – Давай спи, а то Николай сейчас зайдет, зашумит, что спать тебе мешаю. А спать тебе девонька, надо. Силы тебе понадобятся. Печаль и тоска у тебя девонька в глазах. Не буду тебя пытать, что да как, а одно скажу – не клони голову к земле, держи хребтину прямо, а в глазах чтоб огонь был, а в душе вера. Вера в себя, в людей и в Бога. Вот так-то девонька. Тогда все у тебя сладится и все беды преодолеешь. Спи, пошла я. Помолюсь за тебя.

Баба Маня ушла к образам, скрипнула дверь и зашел Николай. Анна растянулась на теплой печи и попыталась заснуть. Но сон долго не приходил. В голове все смешалось. В памяти всплывали события последних дней, лица новых знакомых, всхрапывающий Резвый, оскаленные пасти волков. Анна ворочалась на печи, но молодость взяла свое и она незаметно для себя заснула.

Она не знала сколько спала и спала ли. Вроде только забралась на печь, как ее из забытья вывел голос Николая:

– Анна, поднимайся. Собираться будем.

В избе горела лампа. В окнах было еще темно. Анна быстро оделась и спустилась с печи. Хозяйка, видно не ложилась. Она налила полный умывальник колодезной воды и Анна израсходовалаеепочти всю, взбадривая себя холодной водой. Остатки сна ушли и Анна перешла к столу. Николай уже чаевничал сидя за самоваром. Баба Маня усадила Анну напротив зятя. Налила ей чая и присела сама рядом.

– Раненько вы собрались. Совсем девка мало спала.

– Ничего, так надо, мать – сказал Николай – Ты вообще-то не говори, что я с девкой приезжал. А то на деревне сплетни пойдут.

– А Валентина-то знает? – искоса взглянув на зятя, спросила теща.

– Валентина знает. С ней можешь потренькать, – усмехнулся Николай.

– Да, мне что. Девку жалко. Ей бы с детишками возиться, а она ишь по ночам в санях мотается.

– Ну ладно. Мы поехали – перебил ее зять – Не провожай. Резвый уже в санях. На обратном пути не заеду. Поеду лесом.

Николай попрощался с тещей и вышел. Баба Маня на минутку задержала Анну, развязала маленький платок и достала из него небольшую иконку с образом девы Марии.

– Возьми с собой Аннушка. Вижу трудная у тебя будет судьба. Молись деве Марии и Господу нашему и помни мои слова, не клони голову и не гни хребтину. Храни тебя Бог.

– Спасибо, баба Маня – растрогалась Анна – и за приют и за добрые слова. Я буду вас всегда помнить.

Они обнялись, и баба Маня подтолкнула Анну к выходу.

– Иди, а то заждался тебя Николай-то. Резвый легко взял с места. Пассажиры поудобней устраивались в санях. Деревня еще спала, дворовые собаки ленивым лаем проводили путешественников и затихли забившись кто куда, досматривать свои собачьи сны. Небо синело, за лесом появилась узкая багровая полоска. День обещал быть погожим. К утру в эту ночь не заморозило и полозья саней мягко откидывали набухший от влаги грязный снег. С придорожных берез взлетела испуганная тетеревиная стая. Весенняя северная ночь была корочкой и светало быстро. Проехали по мнению Анны достаточно и она забеспокоилась за Николая. Ведь ему надо было еще возвратиться в Цивинское. Она пододвинулась к нему и тронула его за рукав:

– Хватит. Остановимся.

– Еще немного – обернулся Николай – Вот лесок проскочим и остановимся. Лесок тянулся еще километров пять, и заканчивался косогором. Николай натянул вожжи и Резвый остановился, встряхнув густой гривой и с шумом втягивая свежий воздух ноздрями.

– Все, Аннушка приехали – вылезая из саней сказал Николай – Дальше сама пойдешь. Все прямо по этой дороге и иди. Через Уфтюгу переходи осторожно, хотя там лед и наморожен с осени с бревнами вместе. Река неширокая, но опасаться надо. За Уфтюгой-то больше поля будут. А я рад бы и дальше тебя везти, да возвращаться надо.

– Ну, что вы, дядя Коля – горячо заговорила Анна – И так большое вам спасибо. Вы теперь с дядей Василием мне как родные. Всю жизнь буду вас помнить.

Она подошла к Николаю, обняла его и поцеловала в щетинистую щеку. Тот неловко ткнулся в ухо Анны и легко отстранил ее:

– Все иди. Дай Бог свидимся когда-нибудь. Счастливой тебе дороги и будь осторожней. Ружье за Уфтюгой разбери да спрячь в котомке.