Стаб (СИ)

- И тогда уж мы не станем зависать со всякими придурками. Ликторы, знаете ли, ужасно заняты. Ни одной свободной минуты. Но, может, мы заглянем сюда, чтобы выбрать себе что-нибудь из "мебели". Хотя вряд ли среди такого сброда можно найти достойную "вещицу".

Но прошёл год, за ним - следующий, и они не трогали меня уже потому, что сами стали мальчиками для битья. Сдержал в итоге Задира слово и вытащил своих дружков из той дыры или нет, я так и не узнал.

Когда однажды я проснулся на испачканной кровью простыне, меня решили увезти на ферму.

Мне сказали, что это лучший день в моей жизни, но я не поверил. После изнурительных обследований и болезненных анализов со мной провели беседу, растолковав, какая ответственная роль мне поручается и что далеко не каждому оказывается такая "честь". И вот, представьте себе, я - счастливчик, у которого есть хотя бы "отличные генетически данные" (у большинства не было и этого), размазываю сопли по лицу, потому что понимаю, что всё пропало.

Я умру лет через пять - ожиревший, тупой, совершенно оскотинившийся. Я упаду на самое дно, тогда как многие из нас возвысятся, став солдатами. Героями. Но что расстраивало меня больше всего - он не вернулся за мной.

Да, я с чего-то решил, что Рэймс может передумать. Что ему просто нужно время - день, неделя, месяц, чтобы раскинуть мозгами и решить: "а почему бы и нет?" Просто попробовать. Дать мне шанс. Что ему стоило? Он бы не пожалел, никогда бы не пожалел о том, что передумал...

- Не бойся, - неправильно растолковал мои слёзы доктор. - Сейчас я сделаю укол, и ты сразу успокоишься. Тебе захочется спать, а когда проснёшься, ты уже приедешь в свой новый дом. Тебе там понравится, обещаю.

ГЛАВА 2

Вообще-то, начать следовало с другого.

Дело в том, что будучи ребёнком я не знал ни черта, потому что не выходил за стены приюта. В чём я был эксперт, так это в мытье полов и унижениях. К пятнадцати годам я мог считаться опытным неудачником - насмешки не расстраивали меня, угрозы и оскорбления навевали скуку, я не умел дружить и держался в стороне от остальных.

Единственная история, о которой я мог рассказать тогда - моя встреча с Рэймсом. Кроме того, что это была паршивая история, она имела ко мне косвенное отношение и за два года всем в приюте приелась.

Но других я не знал.

Вернись же я в приют сейчас (чего мне совсем не хочется), я бы стал там кем-то вроде Шахерезады, о которой я теперь тоже кое-что знаю. В запасе у меня была бы тысяча и одна история, которую я бы предварял словами:

Ну что ж, чёрт возьми, пора начать.

***

Трудно поверить, но когда-то я мог бы иметь дом, семью, карьеру и я бы назывался... женщиной. Это было по-своему почётно. Я мог бы полноправно отрастить волосы и даже носить их распущенными, на манер иерархов. Я мог бы менять цвет одежды и, скажу больше, я бы постарался, чтобы у меня её было полно.

Даже невзрачный, больной, толстый или старый я бы всё равно считался символом красоты, доброты и заботы, потому что в те прекрасные времена мой пол был нераздельно связан с таким священным понятием как "материнство".

Моя слабость, которая превратила меня в объект для издевательств, там бы стала моим оружием, и я бы научился в совершенстве им пользоваться. Например, я никогда не стал бы защищать себя сам, а нашёл бы защитника себе по вкусу... Я до сих пор не знаю, как это работает, но книги, которые я читал, утверждают, что это не так сложно. Не нужен ни мысленный контроль, ни шантаж, ни деньги. Это как-то произошло бы само собой...

Да, я был бы всё так же слаб, но обладал бы при этом многими привилегиями. Например, мне не нужно было бы участвовать в войнах... И это кажется мне нелогичным, потому что все войны, как утверждают мудрецы, начинались из-за таких как я.

Из-за женщин.

Какая женщина виновата в том, что в один прекрасный день на Землю десантировались инопланетные войска я, наверное, так никогда и не узнаю. Но с тех пор войны на территории нашей планеты больше не велись. Она превратилась в военную базу, на которой выращивалась, обучалась и содержалась многомиллионная армия энитов.

И если учесть, что мужчин при всей их полезности они считали низшей формой жизни, на женщин они смотрели как на биологический хлам - нервные, слабые, шумные. Их можно было использовать лишь для поддержания численности войск, хотя с этим отлично справлялись и центры репродукции - там и производительность была выше, и брака меньше. Вот только содержание лабораторий обходилось правительству дороже, чем содержание ферм, поэтому их оставили.

Время шло, мужчин становилось всё больше, а женщин - меньше, и в итоге различие по половому признаку стёрлось совсем, исчезло за ненадобностью. Ещё в незапамятные времена считалось, что женщине в армии не место, а в такой армии - тем более. Мужчины могли за всю свою (обычно короткую) жизнь ни разу не встретить женщину, а если встречали, то поднимали её на смех в лучшем случае. В худшем выродка ждала смерть от рук своих же сородичей.