Стаб

— Нет. — Он посмотрел на меня. — Чёрт, не делай такое лицо. Ты как обмочившийся щенок. Сюда больше никто не придёт, ясно?

— Ясно. — Я отвернулся.

— Я тебя когда-нибудь обманывал?

— Постоянно.

— Хорошо, в таком случае, когда приеду, сможешь задать мне пару вопросов, и я честно на них отвечу.

— На любые?

— Я. Не. Энит, — отчётливо произнёс он, зная, о чём я спрошу прежде всего.

— Почему ты не хочешь оставить мне оружие? — спросил я, выбегая за ним следом. Многорукий спустился с крыльца и оседлал аэробайк, на котором ездил на задания. Ни у кого в городе я больше такого не видел.

— Потому что Шейну пока ещё рановато умирать.

— Я не убью его.

— А, теперь пришла твоя очередь лгать. — Мэтр надел защитные очки. — Ты мечтаешь убить Рэймса, который всего лишь отверг тебя. Но парня, который хотел тебя изнасиловать, ты убивать не станешь, хотя он в шаговой доступности и у тебя оружие в руках.

Да, я знаю, как это звучало, но я, правда, не собирался убивать Шейна. Он был знаком с Многоруким, а значит неприкосновенен для всех в этом городе. Для меня тоже.

— Я пойду в бар, — бросил я, не собираясь оставаться в одном доме с тем уродом и без оружия.

— Я за тобой заеду, — сказал мэтр.

Я не ответил.

Я зашёл домой лишь для того, чтобы взять свой «бронежилет». И убрался оттуда так быстро, словно боялся, что из подвала мог в любую секунду выскочить Шейн. Со сломанными (как минимум) ногами. Сотрясением мозга. И оглохший на оба уха.

Не помню, как я добрался до бара.

Там в последнее время всегда было малолюдно, а днём так тем более.

Майлз, посмотрев на меня, выругался.

— Я так понимаю, парня, который это сделал, мы больше не увидим.

Я покачал головой, забираясь на стул. И это был жест обречённости, а не согласие с тем, что я прикончил очередного бедолагу.

— И откуда только берутся такие смельчаки, — пробормотал он.

— Где Фрик? — Я хотел поскорее перевести тему и не вспоминать об этом смельчаке. И о том, что мне придётся с ним жить.

— Поехал за тюнером. — Майлз кивнул на рояль. — Хочет настроить его самостоятельно. Думает, нас это спасёт. Пусть пробует. Другой музыки мы тут всё равно теперь не услышим. Да и терпеть мне не так уж и долго осталось.

— Я думаю, ещё не всё потеряно. — Я не умел поддерживать людей, особенно когда сам был в расклеенном состоянии. Но всё-таки попытался. — Можно, например, немного интерьер изменить… Да, сделать канделябры… Повесить картины.

— Это не музей, парень. Сюда ходят, чтобы убивать время.

— А в музей зачем ходят?

Он покачал головой.

— В баре самое главное выпивка и атмосфера.

— Выпивка у вас есть.

— А атмосфера — дерьмо.

— Приберетесь немного…

— Не в том смысле «дерьмо», Габи. — Майлз вздохнул, но потом оживился. — Принёс что-нибудь?

— Забыл, прости.

Он снова раскис.

Казалось, женщины могли решить все его проблемы. Попялиться он в эти журналы или встретит одну из них в живую… Может, так оно и было. Может, будь я чуть смелее и сообразительнее смог бы спасти его от разорения.

Какой-то пьяница опять пристроился у дверей справить нужду, но Майлз никак на это не отреагировал. Он, в самом деле, опустил руки.

— Например, у Мэда… — попытался я, но он меня перебил.

— Не сравнивай меня и Мэда, лады?

— Я лишь хотел сказать, что мне у него не понравилось. Зато ваш бар я обожаю.

— И что же тебе здесь нравится?

Я начал загибать пальцы.

— Музыка, полумрак, всё из дерева, обои, люстры, рояль, запах воска, Майлз, Фрик. — Я показал ему кулаки. — Это десять преимуществ перед клубом Мэда. Там всё из стекла. Ужасная духота. Грохот, а не музыка. Вышибалы — уроды. Мне продолжать?

Майлз мечтательно вздохнул.

— Я всегда хотел иметь салун. Понимаешь? Как во времена дикого-дикого запада.

Я не понял, но активно закивал. Кажется, вспомнив о мечте, он несколько приободрился.

— Что там еще могло бы быть?

— Коровьи черепа или оленьи рога по стенам.

— Ух ты.

— Или просто картинки разных красоток.

— Это мы можем организовать.

— Охотничьи ружья. Чтоб висели за моей спиной крест-накрест.

— Найдём.

— И чтобы доска была в стиле «разыскиваются живыми или мёртвыми». С фотографиями. Любыми.

— Сделаем.

— Чтобы обалденная красотка в платье и чулках танцевала на моей барной стойке.

Я поджал губы. С этим пунктом у нас могли возникнуть проблемы.

— Да, у нас в городе одна «женщина», и та мужик, — проворчал Майлз, очнувшись. — Однажды мне в руки попал вестерн-роман. До сих пор думаю, что ничего круче салунов в мире не было и нет. В них всегда что-то интересное происходит.

— В следующий раз я принесу журналы, и мы достанем плакаты, которые можно будет повесить в рамках. Пусть это будет началом возрождения? Идёт?

— Вряд ли он тебе разрешит. Эти журналы стоят до хрена, а у меня сейчас с деньгами туго.

— Я попрошу.

— Рискни, — пожал плечами Майлз.

Через пару минут зашёл клиент, и Майлз занялся делом, хотя и без особой охоты. Оставшись в формальном одиночестве, я вспомнил, что со мной не так давно случилось.

В том смысле, что огромный мужик тёрся об меня членом, говоря, что это само собой разумеется.

Мне захотелось выпить.