Стадии медитации. Советы царю

Тот, кто таким образом узнает ошибки, осуществляет йогу медитации на пустотность, чтобы освободиться ото всех умственных конструкций. Пребывая в интенсивной медитации на пустотность, на что бы ум ни проецировался и чему бы ни радовался, когда ищут природу всего этого, то постигают ее как пустотную. И если анализируют сам ум, то постигают, что и он пуст. И даже ум, которым постигают, когда ищут присущую природу, постигается как пустой. Постигая таким образом, входят в йогу отсутствия признаков.

Здесь излагается, что предыдущее концептуальное мышление позволяет войти в отсутствие признаков. Это очень ясное описание того, что не может быть вхождения в неконцептуальное мышление в результате только лишь отбрасывания умственного вовлечения и без исследования природы вещей посредством мудрости. Таким образом, дхьяна осуществляется посредством мудрости в результате аналитического различения реальной природы таких вещей как материальная форма и т. д. Но дхьяну не осуществляют, пребывая в материальной форме и прочем, пока находятся в обычном мире или каком-то другом, поскольку материальную форму и прочее не наблюдают. [99] Именно потому это называется дхьяной без пребывания (mi gnas pa’i bsam gtan, apratisthatadhyāna).

В результате аналитического различения природы всех вещей посредством мудрости, поскольку дхьяна осуществляется без наблюдаемого объекта (mi dmigs par bsam gtan, anupalambhadhyāna), она называется дхьяной высшей мудрости (shes rab mchog gi bsam gtan, prajñottaradhyāna), как это излагается в «Сутре небесной сокровищницы», в «Сутре Драгоценной короны (Ратначуды)»⁹⁸ и других [сутрах].

Таким образом тот, кто вступил в высшую реальность отсутствия самости индивидуума и дхарм, свободен от анализа и концептуального мышления, поскольку больше нет рассматриваемого и анализируемого (yongs su brtag pa, parīksana). Естественно входя в непрерывную и невыразимую направленность внимания, необходимо без внутренних колебаний находиться в очень ясной медитации высшей реальности. В результате пребывания в этом поток ума больше не должен быть рассеянным.

Когда ум в силу внешних обстоятельств отвлекается на желания и прочее, то, почувствовав отвлечение, его быстро успокаивают благодаря медитации на неприятном и т. д., а затем он должен немедленно снова войти в таковость. Когда же ум видит неприятное, необходимо развивать радость посредством видения достоинств сосредоточения. Отсутствие радости необходимо успокаивать посредством видения ошибки отвлечения (рассеянности). [100] Как только видят, что ум вял или же есть признаки вялости, поскольку его движение не отчетливо, ум угнетен ленью и сонливостью, тогда, очень быстро успокоив вялость, обратив внимание на объект великой радости, необходимо снова очень прочно закрепиться на наблюдаемом объекте высшей реальности. И если видят, что ум приходит в возбуждение от воспоминания чего-то смешного и веселого или же опасаются этого, тогда обращают внимание на такие отрезвляющие темы как непостоянство и успокаивают рассеянность. А затем необходимо приложить усилие, чтобы ум без внутренних колебаний вошел в высшую реальность.

И когда входят в равновесие, освободившись от возбужденности и вялости, а ум естественным образом входит в высшую реальность, тогда, ослабив усилия, пребывают в невозмутимости. Если усилие осуществляется, когда ум входит в равновесие, тогда ум становится рассеянным. Если же усилие не прикладывается, когда ум становится вялым, тогда без прозрения, из-за сильной вялости, ум становится подобным слепцу. Поэтому, если становятся вялыми, – необходимо прикладывать усилия. Если же пребывают в равновесии, – усилия не нужны.

Когда в результате практики прозрения мудрость становится достаточно острой, [101] тогда, если безмятежность слаба, ум становится неустойчивым, подобно пламени масляного светильника на ветру. По этой причине нет ясного видения высшей реальности. Именно поэтому в данный момент нужно развивать безмятежность. Но когда безмятежность становится достаточно устойчивой, снова нужно развивать мудрость.