Стадия Уныния

Внимание! Навык не работает в ближнем бою, при выстреле в упор, с холодным оружием и рукопашной схватке.

– Блин, реально полезная штука, – поморщился я. – Ну теперь уже поздно.

– А что поднимал? – уточнила Кнопка. – С чего вдруг тебе его дали?

– Я вначале Ловкость и Интеллект на максимум поднял, затем Защиту и тут он появился, – ответил я, – а до этого я уже Выносливость до пяти поднял, получил Атаку и в неё пять очков потратил.

– Ну знаешь что, тоже лишним не будет, – пожала плечами та. – Ничего, успеешь ещё, Турнир только начался.

– Тоже факт, – согласился я. – А ты почему свою Сирену не используешь?

– Как не использую? – округлила глаза та.

– Ну вот так, всего раза два на моей памяти, – ответил я. – Вот если бы ты с теми двумя вначале её использовала, а уже затем из обреза палить начала, всё сложилось бы гораздо выгоднее.

– Это я как-то не подумала, – почесала она подбородок. – Ладно, впредь буду умнее. Мог бы и подсказать вообще.

– А было когда? – оправдался я. – Это нам повезло, что мне умение такое досталось, а то лежала бы сейчас с отрезанной головой.

– А ты бы и рад был, – скорчила рожицу та.

– Я этого не говорил, – покачал я головой, – не придумывай.

– Ладно, – отмахнулась девушка, – Так уж и быть, прощаю на первый раз, – добавила она и тихонько засмеялась.

– Спасибо, – вместе с ней немного похихикал и я. – Что там с едой, долго ещё?

– Тебе лишь бы жрать, – упрекнула меня Кнопка, – почти сварилось уже.

– Давай, горячее сырым быть не может, – поторопил её я и принялся открывать тушёнку.

Незамысловатое вроде блюдо, но вкусно, даже не описать. Особенно когда жрать хочется так, что готов собственную руку обглодать.

Свою порцию я сметал быстро, Кнопка продолжала строить из себя интеллигенцию, наверняка жалея, что под рукой ножа нет, по крайней мере, столового.

Я подсунул себе под голову рюкзак и развалился.

– Как думаешь, что нас дальше ждёт? – вдруг спросил её я. – Как понять это название: «Стадия Алчности».

– Увидим, – пожала плечами девушка. – Но судя по названию, там что-то с богатством связано будет.

– Богатство, – усмехнулся я. – Откуда оно у нас. Хотя постой, эта как называется, Уныние, правильно?

– Ну да, – подтвердила та. – Ты как будто сам не знаешь.

– Да подожди ты, не перебивай, – отмахнулся я. – Здесь, получается, пейзаж унылый. Может быть, в следующей он просто богатый будет?

– И что нам это даёт? – не поняла ход моих мыслей она. – Ну будет и будет, убивать друг друга мы от этого меньше не станем.

– Согласен, – кивнул я, – но он что-то о смене правил говорил, помнишь?

– Да какая нам разница, – отмахнулась Кнопка.

– Не скажи, – приподнялся я на локтях и посмотрел на неё. – Знания помогли этой троице взобраться на самый верх.

– Меня больше беспокоит то, для чего им нужен был ты, – задала не менее важный вопрос девушка. – И что это за хрен такой, в костюме, который в безопасной зоне живёт?

– Действительно, – задумался я и снова улёгся на рюкзак. – Ладно, ты пока подумай, а я посплю.

– Деловой, – возмутилась Кнопка. – А мне что делать?

– Мух отгонять, чтобы не нарушали мой покой, – пробормотал я. – Ну и за порядком присматривай, мало ли гости какие пожалуют.

– Спи, бормочет он там, – бросила в ответ девушка. – Я пока своими характеристиками займусь.

– Вот, тоже дело, – согласился я и отвернулся от неё, укладываясь поудобнее.

* * *

Я стою на коленях, руки по локоть вымазаны в крови, а в этот момент кто-то настойчиво стучит в дверь.

Что происходит? Я кого-то убил? Но тогда где тело?

Поднимаюсь на ноги и подходу к двери. Она тоже странная, словно в тюремной камере, даже окошко для раздачи имеется, вот только запирается изнутри. Засов в сторону и створка с тяжёлым скрипом распахнулась.

Предо мной открылось поле. Оно цветёт так красиво, ярко, будто разноцветные облака пушистыми кучками раскиданы вокруг. В дверях стоит женщина, красивая. Её чёрные волосы развиваются от тёплого, ласкового ветра, одета в лёгкий сарафан, который так же трепещет на ветру.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но звука нет, будто немое кино смотрю. Я пытаюсь прислушаться, прочесть по губам, уловить хоть какой-то смысл, но всё тщетно. Будто она с улыбкой повторяет одну и ту же фразу: «Это всё ты».

Я хочу спросить, задать хоть один вопрос, но мой рот будто заклеен, а женщина всё так же улыбается и повторяет одно и то же. С её рта начинает сочиться кровь, вначале с уголков губ, затем поток становится всё больше, но счастливое выражение лица не меняется.

Кровь стекает на подбородок, заливает грудь, пропитывает сарафан. Её кожа становится синей, затем продолжает темнеть и вот прекрасная женщина превращается в обезображенный труп. Вонь разложения бьёт по ноздрям, а над прекрасным полем стягиваются чёрные тучи.

Ветер уже не кажется ласковым, его порывы пытаются сорвать грязное тряпьё с обезображенного гнилью тела, уносит клочки волос с головы, оголяя кости черепа. А она всё ещё шевелит челюстью, продолжая донести до меня что-то важное.