Размечтался… Прямо со старта гасить всех буду. И чистых, и серых, и грязных. Ну-ну.
Злобы столько — готов зубами рвать, как не зарычал — непонятно. Но все же порыв, пока возился с хитрым запором, исчез. Опять появилась холодность мысли.
Да я, как говорил Джоре, должен ламбаду от счастья танцевать. Получил на ровном месте новую характеристику, которая оказалась не просто полезной, а по Ленину, архиважной! Еще и нос кривлю. Типа Удача меня покинула. Ага-ага. От всех бы так отворачивалась! Не прогневать бы…
Слышишь, родная, никому тебя не отдам! Никому не пожелаю, ты только моя!
Спасибо!
И кто это напридумывал? С какого перепоя задвижку мастерил?
Сначала так повернуть рукоять, затем сдвинуть, снова повернуть… Тьфу ты, все в целях безопасности. Сколько раз уже сказали — новичок мог обратиться в мертвяка в любой момент. Вот чтобы не выбрался и накрутили. Потому что они «тууупыые».
На двери еще и обнаружился, пусть и хорошо замаскированный, но «глазок», как в тюремной камере, открывающийся только снаружи. Надзирательский. Собственно, сам я подобные пенаты не посещал, но фильм не один видел, где хитрая или подлая рожа заглядывала к арестантам.
— Ты че там заснул что ль?! — «поприветствовала» Надька, которая от Маньки отличалась только чертами лица. А так один в один бывшая провожатая, со спины можно и перепутать. В первую очередь отметил отсутствие подноса.
Хотелось обложить ее по матушке, имел право, учитывая услышанное. Едва не вырвалось: «захлопни пасть, маруда!». Смог сдержаться и остановиться на нейтральном:
— Чего шумишь? И где еда?
— Так я только за бельем! — чуть растерялась горничная, добавила, — И, какая-такая еда? Мне никто ничего не говорил!
— Тогда жди, сейчас, — не стал ругаться — смысла не имело, только время терять, которого до выхода оставалось все меньше и меньше, а дела наоборот почти не убавлялись.
— Я и так тут ждала! — рявкнула та недовольно, нет, все же дело в голосе, а не в искажающей его дверной шумоизоляции, — Все кулаки отбила…
— Еще подождешь, — зло перебил, чуть-чуть, самую капельку давая выход гневу, — А откроешь рот «про бесплатность» и прочую херню, что я тут услышал, тебе ее нарисую. На лбу. Иваныч добавит. Особенно, когда Джоре станет известно, как ты тут по «Снежным волкам» проехалась, отзывалась о нем самом, Саманту склоняла и так далее. И правдивость моих слов смогут проверить. Например, через Систему поклянусь! Это тебе не Земля, не забыла? Чуешь, чем пахнет? — навскидку рубанул сплеча.
С предположением про проверку честности попал в десятку, в яблочко. Учитывая, как сбледнула с лица мадам.
А затем так сдала назад, похоронив в глубочайшей могиле несколько секунд назад бывшей непримиримым мнение и позицию, что я едва смог скрыть улыбку:
— Ты это, успокойся, — зачастила девушка, — Не со зла, а так… по привычке ворчу. Короче, давай забудем все. Но про еду в номер никто не говорил! Только белье. Манька написала. И то, что ты его уже оплатил. Если бы про заказ сообщила, принесла бы. И это… ты не особо торопись, подожду сколько надо.
— Разберемся. Я быстро, почти все приготовил.
Хотелось немного наказать девушку, потянуть время, заставив понервничать и подумать о совершенных ошибках, но его-то как раз у меня и самого практически не было. Поэтому управился за пару минут. Благо карманов на оставшихся вещах не имелось.
Сначала в отдельный пакет последовали сапоги, защита которых оказалась пятьдесят. Предварительно вытащил из интегрированных ножен метательные ножи. Их атака, как и говорил Джоре, равнялась тридцати. Общая длина оружия около двадцати пяти сантиметров, форма лезвия напоминала наконечник копья, узкий и отлично заточенный. Толщина около шести миллиметров. Их кинул на кровать.
Все вещи оказались без возможности привязки. В стирку, после куртки и штанов полетел крупной вязки темно-серый, почти черный, свитер с горлом под подбородок. А неплохо получалось, если его двадцать приплюсовать к значениям от верхней одежды. Подумал и добавил плащ от Ирии.