Стаф IV: Охотник за тенями

— Тварь теряла! Понимаешь, ты?! Квадратный километр за километром, лигу за лигой! Это все равно, если проводить аналогию с человеком — конечности жертвы отрубать по частям. Лечить, и снова! И я это делал! Каждый день! По чуть-чуть! Тросх, который раньше влиял на половину Плана, вздрагивал при упоминании моего имени! И стал жалким ничтожеством, сломленным, слабым, никчемным! Его слуги-то переставали бояться, а у демонов с этим строго… Да, да, строго… Их уважение и сила зиждется на страхе, ее фундамент — ужас! Ужас! Самые красивые жены покидали моего врага, уходили к другим более сильным особям. Немного, совсем немного, демона отделял переход на низшие ступени бытия! И на момент смерти он всего лишь имел шесть слабых прислужников! Нет, пять… Ты одного убил! И только собственная Цитадель, воздвигнутая на пике могущества, могла его защищать от своих же собратьев по виду. Он должен был страдать! Должен! Проклинать себя, проклинать тот День и помнить, когда… Как я его помню, и как я проклинаю все и вся, что не смог оказаться рядом, когда был нужен! Он должен был подохнуть, как собака! А затем поглощен, развеян собственными собратьями, кровными родственниками тех, кого он поглотил и развеял! Фатум! От твари не должно было остаться ничего. Тем более, энергетической оболочки, что для демонов, как душа для нас… Ты подарил Тросху легкую смерть! Но главное, ты дал ему посмертие! И возможность возродиться! Даже в каком-то ближайшем будущем! Именно ты уничтожил все мои труды! Походя, как высморкался, отнял самое дорогое и святое в этом мире, что я еще имел — это месть! То ради чего я по большому счету жил! Да и по малому тоже! Горел и жег, и сжигал! Ты… Грязное…

Изображение, голограмма, астральное тело или еще какая-то хрень, вполне вероятно плод моего воображения, вновь стало расплываться, терять четкие очертания. Подергиваться, будто пошли помехи на экране старых телевизоров. Прошло еще несколько десятков секунд.

— Что же… Теперь слушай меня внимательно, — голос Федора стал нормальным, настолько, насколько он сам таким был, — Я не могу продолжить твое обучение. Потому что каждый раз, глядя на тебя, буду переживать свое горе, вспоминать, что не отомстил. Не смог… Всего лишь случайность и… Это эмоции, сильные эмоции. Они заставляют совершать ошибки, особенно тех, кто служит Огню. Чувства не дают возможности отрешиться и мыслить свободно. А мне это необходимо, потому что моя цель — победить в войне! Месть… Да… Месть теперь всем! Всем Планам! Выродкам и мразям, которым не место не только на Нинее, но и в мире! — опять помехи, впрочем, недолгие, — Поэтому ты завершил свое обучение. Учитывая, что обычно считается готовым к выпуску тот, кто лично убил хотя бы трех низших. Ты же перевыполнил план и значительно. Четыре низших, один высший. Две свиты, плюсом проходит и демонопоклонница. Еще ведьмы, ашки! И теперь ты полноправный охотник, демоноборец первого ранга Стаф, — последнюю фразу, будто выплюнул.

Вот это поворот, мать его!

Что самое удивительное мага не интересовали подробности. Даже добыча. Или он каким-то образом смог проследить за всем? Вряд ли… Вопрос про помощников говорил об обратном. Скорее всего, картина мира у Федора сложилась сразу, изначально, поэтому решил — ничего нового он не узнает от меня. И присутствие Макса прочно вписывалось во все предполагаемые Пламенным схемы. Поэтому плевать он хотел, как и что случилось. С другой стороны, дикий вепрь мог себе позволить заблуждаться. Страдать же от его действий должны были окружающие, как от плохого зрения носорога.

Маг помолчал и заговорил, словно убеждая сам себя в правильности данного шага, приводил аргументы на грани духовного эксгибиционизма, показывая свою реальную сущность. Однако, я как тот Васька, слушал и ел, пытался обуздать ненависть и ярость. А еще по наитию включил запись. И магоинтерфейс откликнулся. Не верилось мне, чтобы подобные люди, достигшие вершин и высот в своем деле, делали что-то, руководствуясь только эмоциями. Да, они давали им волю, но только тогда, когда это не мешало достижению некой цели. Существовал и не один десяток других вариантов, например, полная ничтожность и невозможность слушателя повлиять на какие-то события.