Стагнация

На оставшуюся часть дня Марку выпало изучение учебных материалов, которые куратор прислал ему на ППК. Эта были документы о краткой современной истории со ссылками на видео и аудио файлы. Он узнал, что на настоящий момент около девяноста процентов денежного эквивалента рынков России, Европы и Азии сосредоточено в руках юридических лиц. Теперь в современном мире валютой пользовались лишь фирмы и предприятия, рассчитываясь между собой. С людьми же расплачивались социальными благами. Физическим лицам обеспечивали оказание услуг, содержание и досуг. И все это было включено в социальные рабочие пакеты или кейсы – сокращенно СРК. СР-кейсы, про которые так упорно говорил Пир, бывали абсолютно разные. Все зависело от статуса работы, а статус – от уровня социальной значимости человека. Статус присваивался многому: жилье, работа, одежда человека – у всего имелась своя категория по десятибалльной системе, выраженная в буквенном значении. Самыми высокими были категории «А» и «S», самыми низкими «I» и «K». Цифрами указывалась лишь социальная значимость. Людей, имеющих наивысший десятый уровень, называли десятниками. Официально нельзя было сказать, сколько таких людей было в стране, и из какой они сферы. Когда только данная система начинала действовать, было модным хвастаться высоким уровнем. Это были люди с высокими чинами в сфере политики, бизнесмены и владельцы крупных компаний, некоторые шоумены, люди культуры и искусства. Но это быстро породило негатив в обществе. Начались преследования человека, угрозы и даже расправы за столь вульгарное поведение и выражение неуважения. Статус стали скрывать и вести себя, менее вызывающе.

Изучение хроники современности прервал Пир, рывком вошедший в комнату и заставший Марка за столом. Это было послеобеденное время. Куратор сообщил, что вылет лайнера будет через три с половиной часа.

– И ты вот так просто полетишь со мной? – спросил Марк, не вставая из-за стола.

– Это моя работа, парень. Должно быть весело. Я бывал в Новосибирской агломерации пару раз и очень давно.

– Ну, я там не был еще дольше, – пошутил Марк, но на его лице этого не отразилось.

– А-а, шутки, – Пир погрозил ему пальцем, – это хорошо! Это правильно!

Затем немного помедлил:

– Марк? Помнишь, мы говорили про журналистов?

– Помню, – он стал медленно подниматься из-за стола.

– Они внизу.

– Внизу где? Здесь?

– Да. Уже несколько дней караулят твое появление. Сегодня это случится.

– Как они узнали?

– В наше время мгновенной информации ничего скрыть нельзя. Они знали, что срок самого долго заключения подходит к концу, знают, что первая часть адаптационного курса два дня… так, что как-то само собой и получилось.

– Никогда не давал интервью, – сказал Марк, глядя на него.

– А ты особо с ними и не говори – опоздаем на самолет.

– Уже надо идти?

– А я тебе о чем, парень? Вещей у тебя нет, а билеты есть. Пойдем.

Они плавно спустились вниз с пятидесятого этаж на скоростном, цилиндрической формы, лифте. Углов не было, а стены вокруг проецировали образы города, и вначале могло показаться, что они стеклянные. На полу ковер, из динамиков доносилась нестареющая классика Моцарта. Ехали молча.

Двери раскрылись в вестибюле первого этажа. Огромный холл в тех же зеленых тонах, что и кабинет Элона Остовского. Только больше зеленых насаждений и людей. Мраморный пол, узорчатый высокий потолок. По бокам высокие колонны, разделяющие все пространство на секции. Выход находился в другом конце. Пир ускорил шаг… Марк старался рассмотреть помещение и лица вокруг. Последнее удавалось легко – практически все оборачивались к нему с явным интересом. И стало понятно – они знают кто он.

Когда до огромных в несколько метров дверей, выполненных в стиле XIX века, оставалось пару шагов, идущих окружила небольшая группа людей в светлых одеждах и с одинаковыми короткими прическами. Марк ожидал шумную толпу, вспышки фотокамер, блески объективов, лес микрофонов разных размеров и перебои вопросов, накладывающихся друг на друга. Вместо этого пятеро журналистов лишь отвели их в сторону, словно хотели поговорить наедине. Трое парней и две девушки. У них не было камер и даже диктофонов. В руках не было блокнотов. Все носили лишь очки, а над головами кружило несколько квадрокоптеров. Пир, сделав недовольное лицо, буркнул что-то типа «Быстрее, мы торопимся!» и шагнул чуть вправо.

– Хей! – раздался голос девушки с длинным носом в узких очках, – Вы и вправду Марк Круглов, осужденный на сто пятьдесят лет?

Повисла секундная пауза и Марк, кашлянув закрытым ртом, промямлил:

– Да, это я.

– Что Вы чувствуете, поняв, что такой большой срок миновал? – парень слева от Марка смотрел на него, не отрываясь.

– Не знаю… облегчение?

– Для Вас годы пролетели в один миг?

– Нет, но будто бы просто долго спал.

– Как Вам новый современный мир? Он сильно отличен от того, что вы знали? – Другая девушка справа от них растянула рот в улыбке. Пепельные волосы, большие овальные очки, линзы которых находились вертикально.

– Мне еще мало, что известно, но есть вещи, которые меня удивили.

– Например? – подхватил другой журналист.