Стаи. Книга 1

Впрочем, офицер, нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу у трапа, не оставил времени на переживания, требовательным жестом пригласив всех прибывших в салон самолёта, на этот раз отнюдь не утилитарный. По качеству отделки он мог поспорить с апартаментами многих известных гостиниц, а миловидная стюардесса готова была приложить максимум усилий, чтобы скрасить теперь уже обычный, размеренный полёт нормального пассажирского борта.

Едва успели убрать трап и закрыть вход, как реактивная машина порулила к старту. Внутри было очень уютно, едва пробивающийся снаружи шум двигателей не терзал слух.

— Что за спешка? — Элан задал вопрос своему куратору.

Та с благодарностью приняла от стюардессы небольшой косметический набор, свой впопыхах забыла, и приводила себя в порядок, воюя с безнадёжно испорченной причёской.

— Про Измер слышал? — задала Полякова вопрос, расчёсывая длинные пряди каштановых волос.

— Конечно, есть такая планета. И какая напасть у них случилась?

— Служба карантина допустила прокол: вместе с грузом доставили насекомых, красных муравьёв, если точнее.

Эволэк присвистнул. Да, уж более неудачное стечение обстоятельств просто трудно придумать. Измер был ему хорошо знаком по урокам планетологии. Теплый климат, в меру обильные осадки образовали благодатную основу для быстрой колонизации. Аграрная индустрия стала становым хребтом этого нового дома для сотен миллионов выходцев из средней Азии. Но теперь этот развитый мир стал благодатью для пришлых агрессоров.

— Сельское хозяйство в ряде регионов уже не ведётся вообще не первый год. Без толку сажать — эти маленькие плодожорки сметают всё под чистую. Климат для них просто идеален, никаких перерывов на зимовки и в помине нет, так что, наступление полчищ идёт непрерывно.

— И естественных врагов, способных хоть как-то регулировать численность, тоже нет, — подметил очевидный факт эволэк.

— Под атаками гибнет не только растительный мир, но и домашняя птица, и даже крупный рогатый скот становиться добычей, — продолжала рисовать безрадостную картину куратор. — В общем, дело труба. Ещё года три-четыре, и голод станет неизбежностью.

— Надо же, а я надеялся на летние каникулы Мирру увезти куда-нибудь подальше от наших эскулапов… — Парень на минуту замолчал, глядя на пейзажи, плывущие под изящным крылом — за разговором никто не уловил момент, когда самолёт оторвался от земли. — Почему так поздно обратились?

— Попробовали справиться традиционными методами, а когда по-настоящему полыхнуло, было уже поздно. Даже широкомасштабное применение отравляющих веществ не помогло, только почву сгубили зря. Теперь растить урожаи на многих полях вообще нельзя, так они сильно пострадали от обработки химикатами. А на ещё больших площадях что-то да растёт, но употреблять это в пищу опасно. Природа от такого нокаута очухается не скоро.

— И от нас требуется ни много, ни мало, подвиг, — парень криво усмехнулся.

Он ещё не был ветераном, но хорошо мог представить все трудности, встающие на пути. Не было никаких иллюзий, лёгкой прогулки по знакомым уже волнам Океанеса ждать не приходилось. Хорошее настроение улетучилось, эволэк стал сразу серьёзней.

Элан поудобней устроился в кресле, уйдя в себя. Если в жизни и возникают поводы для беспокойства, то это был именно такой случай, когда можно было не только волноваться, но и бояться по-настоящему, не стыдясь своих чувств.

К счастью, смотря, конечно, для кого, психологи ИБиСа не зря свой хлеб ели, и эволэки пользовались абсолютно заслуженной репутацией меланхоликов-фаталистов, в характере которых странным образом вполне мирно уживались несовместимые, казалось бы, черты.

Работоспособность и неподдельное желание сделать по-настоящему важное для общества дело соседствовали с неистребимым стремлением пожить для себя, успеть увидеть как можно больше ярких красок на лугах Вселенной. Дисциплина, без которой просто невозможен любой производственный процесс, близко зналась с бунтарской душой, не признающей многих рамок, очерченных глупыми и жестокими взрослыми, наивно полагающими, что с возрастом автоматически приходит и мудрость, хотя чаще старость приходит одна. Юношеские максимализм и решительность, переходящие в безрассудную храбрость, без наличия которой концепция ОЧК не состоятельна в принципе, были замешаны с ранимостью и сентиментальностью.

Сильные стороны эволэков являлись органическим продолжением их слабостей. В результате, руководителям-взрослым всех звеньев приходилось терпеть выкрутасы подопечных, часто проявляя запредельную выдержку просто потому, что, несмотря на психологическую закалку, девушки в особенности, да и парни становились через чур хрупкими сосудами — единственное не ко времени сказанное слово, и не успеешь глазом моргнуть, а они уже в глубокой депрессии.