Стаи. Книга 3. Столкновение миров

— У людей не останется выбора. Со временем придётся принять законы, запрещающие рожать обычных людей, да и родители не захотят своим детям такой судьбы, жить в страхе, в ожидании смерти в зубах хищников. Им придётся воспитывать приёмных детей новой волны, способных жить бок о бок с чудовищами, расправляться с ними, если нужно. Это единственная дорога.

Стакан потянулся к гостю, и они чокнулись, минуту помолчали, наслаждаясь вкусами и ароматами редкого напитка.

— Это займёт много времени, — предупредил Лис, — Даже мои внуки едва ли увидят итог задуманного. Но аморфное облако будущего новой цивилизации они успеют заметить, это точно.

Вакон налил ещё, и произнёс простой тост:

— За будущее. Оно точно будет лучше, чем настоящее, хотя, конечно, не для всех.

Они помолчали снова, но старец задал ещё один важный вопрос:

— Твои соратницы, да и ты сам… вы много знаете, слишком много…

Лис согласно кивнул, даже не задаваясь мыслью, что собеседник слеп:

— Мы сотрём всё важное, забудем. Это обязательно.

Вакон улыбнулся, довольный обещанием:

— Семью нашёл?

Кицунэ даже не удивился потаённому знанию пророка, и просто ответил:

— Да, нашёл.

Старик ещё немного помолчал, уставившись невидящими глазами на жаркий огонь в печи, слушая треск пламени, и шорох перьев дремлющей у огня Лесавесимы:

— Это хорошо…

* * *

Поезд замедлял неторопливый бег — в черте города, естественно, никто не разрешил бы экспрессу мчаться на всех парах, обгоняя даже лёгкие самолёты, что кружили в небе едва видимыми стрекозами, сверкая бликами кабин.

Вполне обычный состав, только в специально выделенном вагоне ехали солдаты, обязательное сопровождение. Сколько бы ни говорили высокие должностные лица об отсутствии пришельцев на двух континентах из трёх, а многие военные приготовления не отменяли до сих пор. Хоть и остановилось вторжение у перешейка Кумалова много месяцев назад, а люди жили в тревожном ожидании грозных событий. Столица, как и раньше, походила на осаждённый лагерь, непривычно наполненная вооружёнными мужчинами даже сейчас, в светлый и морозный день, в дыхании которого уже чувствовалось приближение скорой весны.

В купе нервно отсчитывали минуты до остановки сирина и кицунэ, сразу четверо. Элан и Афалия с напряжением ждали встречи с роднёй: Лис позвонил в Белоград, и попросил всех собраться к моменту прибытия поезда, и подготовиться к грандиозному сюрпризу. Сюрприз, Иния, Кален, их мама, все живые и здоровые, оставившие за спиной долгое путешествие сначала через море, потом на вертолёте с Нечаевым в ИБиС, с интересом вертели головами, особенно дети, видевшие большой город до этого только на картинках.

Они не отлипали от стекла, с замиранием сердца глядя на пики небоскрёбов, широкие шоссе и развязки мостов, заполненные машинами. Зрелище человеческого муравейника завораживало их настолько, что Афалия едва сдержалась, хотела одёрнуть детей, чтобы те уделили внимание отцу и приготовились к встрече с дедушками, бабушками и прадедом, но Элан её только прижал сильнее к себе: пусть смотрят, не всё сразу.

Первая встреча после долгого расставания вышла эмоциональной: пламневласая кицунэ, как могла, воспитывала детей, напоминая им о трудностях и опасности, с которыми рука об руку живёт их отец, даже не зная, что его семья жива. Он сражался за их будущее, расставляя, медленно и осторожно, как и положено хитрому и терпеливому Лису, ловушку негодяям, из которой поверившим в безнаказанность адмиралам ни за что не вырваться. Она старалась привить сыну и дочери уважение к Элану, и те с малых лет впитали непростые правила взрослой жизни и борьбы: иногда жестокая необходимость заставляет родителей совершать странные поступки, даже забыть о том, что одновременно далеко и близко, на краю света, на тихом безлюдном острове, растут родные дети. Всё только ради их блага и безопасности.

И они приняли всё, как есть, слушая на ночь вместо былин рассказы о том, как их папа, ещё юнец, следуя за своим сердцем и чутьём, раскрывал с друзьями чудовищный заговор Сухомлинова. Как они все сражались за будущее эволэков, как верили в лучшее завтра, как алчные люди снова заставили взяться за тяжкий труд распутывания клубков заговоров, отказаться от семейного счастья. Рассказывала, как с тяжёлым сердцем они приняли страшное решение, расстаться на много лет, чтобы встретиться однажды вновь, вспомнить в назначенный день о том, что где-то есть потерянное было счастье. И они поверили.

Уже почти взрослые сын, огненный, как мама, и дочь, светлая, спелое пшеничное поле, как отец, делали первые осторожные шаги навстречу пепельному кицунэ, и веря, и не веря в долгожданную встречу, рыдали от счастья в объятиях друг друга. Лис жал их так, что едва не ломались кости, не скрывая слёз, умолял понять и простить, целуя заплаканные глаза. Трогательная ласка удивительной крылатой сестры, что тут же откликнулась на просьбу двух лисят покатать их в небесах, подарить минуты головокружительного полёта, и печаль в глазах — Оля ушла навсегда…