Стая

Валентин Петрович Седов не спал всю ночь с субботы на воскресенье. Его помощники занимались организацией похорон, договаривались о месте на кладбище, заказывали памятник. Можно было не беспокоиться, что всё будет организовано по высшему разряду. Валентин Петрович не пожелал, чтобы тело сына привозили в его квартиру. Это бы означало, что двое суток в квартире будет проходной двор из желающих выразить соболезнование. Он понимал, что все эти люди придут не прощаться с его сыном, а только за тем, чтобы помозолить глаза ему, богатому и властному Валентину Петровичу Седову. Поэтому хватит им и десяти минут около подъезда.

Седов бесцельно ходил по комнате. От усталости ныла спина, от бессонницы стучало в висках. Он налил себе в фужер изрядную порцию коньяка и залпом выпил. В желудке сразу же зажгло. Валентин Петрович вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего завтрака.

— Что это я расклеился? — сказал сам себе Валентин Петрович, — нет, так нельзя. Так недолго и самому «в ящик сыграть». А я ещё не со всеми рассчитался.

Он решительно поднялся из-за стола и, раскрыв дверь комнаты, крикнул:

— Катя! Иди сюда!

Через несколько секунд его секретарь, миловидная девушка лет двадцати, зашла в комнату:

— Доброе утро, Валентин Петрович. Я вас слушаю.

Она держала в руках блокнот и ручку и приготовилась записывать. Седов замахал руками:

— Нет, не надо ничего писать. Найди мне Иванова. Пусть зайдёт ко мне.

— Он в Испании, в отпуске.

— В какой ещё, к чёртовой матери, Испании? Кто ему отпуск давал?

— Вы, Валентин Петрович. Я сейчас попробую с ним соединиться, правда, там ещё раннее утро. Три часа разницы.

— Звони немедленно, и сразу дай мне трубку.

Девушка вышла из комнаты. Она работала домашним секретарём Валентина Петровича, в офисе у него была более опытная секретарша. Седов подумал, что надо, наверное, вызвать из офиса опытную. Сейчас, после убийства сына, под рукой должны быть только профессионалы. Катя была принята на работу вовсе не из-за деловых качеств, а скорее для украшения интерьера.

— Что она до Испании, что ли не дозвонится? — подумал Седов про заходившую девушку, — не всё же ей кофе разносить и бедрами вилять?

Он ещё не успел устать от нетерпения, как послышался стук в дверь комнаты и, вошедшая девушка, передала ему трубку телефона:

— Иванов, — сказала она и вышла из комнаты.

Валентин Петрович присел на диван:

— Иванов? Это я.

— Здравствуй, Валентин Петрович.

— Собирай вещи и первым же самолётом возвращайся. У нас тут проблемы нарисовались.

— Я уже в курсе.

— Тогда почему ты ещё там, в этой чёртовой Испании? И кто тебе сообщил?

— Телевизор смотрю. Я уже здесь.

— Где здесь? — не понял Седов.

— Выгляните в окно, Валентин Петрович. Я сейчас осмотрю место убийства и поднимусь.

Седов подошёл к окну и увидел внизу чёрный БМВ Иванова. Сам Иванов стоял на месте убийства и слушал рассказ Сашки, начальника охраны. Сашка отчаянно жестикулировал, что-то объясняя Иванову.

— Сашка себя выгораживает, — подумал Седов, — мол, я и мои люди тут не причём. Ничего, Иванов разберётся, кто при чём, а кто нет.

Валентин Петрович успокоено вздохнул. Он вдруг понял, кого ему не хватало со времени убийства. Ему не хватало Иванова, который всё знает и всё умеет, который может решить любую проблему.

— Я даже и не вспомнил о нём, а он уже здесь. И приехал не с соседней улицы, а вон откуда. Были бы у меня все такие, как Иванов, не посмел этот ублюдок сына застрелить. А может это и не он?

Иванов тихо зашёл в комнату патрона. Как всегда безукоризненно одетый в строгий чёрный костюм, белую рубашку и галстук. Лицо этого, чуть выше среднего роста, сухощавого человека никогда ничего не выражало. Трудно было по внешнему виду определить его возраст. Можно только было с уверенностью сказать, что Иванов не был молодым, но и пожилым его считать тоже было нельзя.

Валентин Петрович пожал ему руку и пригласил садиться на диван.

— Ну, что скажешь? — Валентин Петрович налил себе и гостю коньяк.

— Сашка мне всё рассказал, в выгодном ему свете, конечно. Судя по тому, что возле дома напротив стоит ментовская машина с номерами из уголовного розыска, то стреляли, видимо, оттуда. Хотя это и далековато. Через пару часов я всё уточню.

— Это всё?

— Я прямо из аэропорта, только вот машину успел взять. Пока ещё рано делать выводы. Думаешь, Дадон?

— Ну не из городской же администрации? Или ты, может быть, думаешь, что фабрикант Быстров, или владелец сети супермаркетов Ильяшевич решили меня вот таким образом напугать?

— Я разберусь. Ты, Валентин Петрович, занимайся похоронами, а я по своим каналам всё выясню. Узнаю, что в ментовке, на тело погляжу, с братвой побеседую. Через два дня у вас будет исчерпывающая картина: с адресами, фамилиями, явками. А дальше вам решать, кого и как наказывать.

Иванов поднялся с дивана, так и не притронувшись к бокалу с коньяком. Седов вопросительно на него посмотрел.

— Мне ещё рулить. При сложившихся обстоятельствах лучше не рисковать.

— Ты думаешь, что всё так серьёзно?

— Я не исключаю никаких вариантов. И если на нас наехали менты, а ещё хуже конторские, лучше им не давать повода.