Стая

Иван Андреевич сидел за кухонным столом и пил только что сваренный кофе. Лидочка ещё спала, сын уехал встречать Новый Год с друзьями за город и обещал вернуться только завтра. Одинцов с супругой вернулись от её родителей уже под утро, но Иван Андреевич спал недолго. Сейчас он пил кофе и вовсе не чувствовал себя разбитым от бессонной ночи. Лидочка скоро проснётся, и они пойдут кататься на лыжах. Это было традицией в их семье: первого числа каждого Нового Года всегда становиться на лыжи. Правда, сын в последние годы покинул их компанию, и катались они вдвоём с женой. Лидочка протестовала, но Иван Андреевич относился к изменившимся пристрастиям сына философски. Возраст, куда денешься. Конечно, молодому парню интереснее проводить время с друзьями и подругами, а не с родителями. Это пройдёт, но ещё не скоро.

Зазвонил сотовый телефон.

— С новым Годом, Иван Андреевич, — Одинцов услышал в трубке голос Игоря Борисова.

— А, Игорёк, привет, тебя тоже с наступившим. У тебя что-то случилось?

Иван Андреевич спросил об этом коллегу, так как они были не настолько в приятельских отношениях, чтобы тот звонил ему с поздравлениями. Причина звонка была, видимо, в другом. Да и телефонный номер Одинцова был, наверняка, Борисову неизвестен. Поэтому, не дождавшись объяснений Игоря, Иван Андреевич задал ещё один вопрос:

— Как ты меня нашёл?

— Пришлось постараться, мне нужно срочно с вами поговорить. Приезжайте, Иван Андреевич, ко мне домой, адрес знаете.

— У меня дела, — раздражённо ответил Одинцов, подивившись такой наглости своего юного коллеги.

— Я бы не стал вас беспокоить из-за какой-нибудь ерунды.

— Игорь, у меня действительно нет времени.

— Иван Андреевич, я не буду вас уговаривать, но если вам интересны откровения некого Серёгина, то в вашем распоряжении ещё два часа, потом меня дома не будет. А завтра может быть уже поздно.

Борисов бросил трубку. Одинцов побледнел и дрожащей рукой достал сигарету.

— Чёрт возьми, молокосос проклятый, чего же он раскопал? Вот уж с этой стороны я никак не ожидал никаких осложнений, — забеспокоился про себя Одинцов. Он вспомнил звонок Серегина перед Новым Годом. — Неужели это Игорь возил Серегина в лес и там допрашивал? Бред! Этот слюнтяй поклялся, что никаких бумаг не подписывал, значит, протокол не составлялся. Господи, да и какой протокол? На основании чего? Никакого дела в отношении Серегина не заведено, а все остальные дела, то есть по убийствам Исаева, Седова младшего и по делу сына Исаева вел я. Поэтому бояться мне нечего, но ехать надо.

Он быстро допил кофе, затушил только что прикуренную сигарету и стал одеваться. Тут из спальни вышла Лидочка:

— Ты куда?

— С работы звонили, срочно вызывают.

Одинцов был раздражён её появлением и этими дурацкими вопросами. Лидочка вспылила:

— Как на работу? Мы же на лыжах собирались покататься. У нас же традиция!

— Одна покатайся. Тут не далеко, доберёшься.

— Как одна? Я должна кататься одна? И лыжи нести?

— Вызови такси. Тебя до леса довезут.

— Ещё чего? У нас есть машина, у меня есть муж, зачем мне такси?

— Извини, Лида, но у меня, действительно, нет времени. Может быть, я успею разделаться с делами, и мы съездим покататься, хотя бы ближе к вечеру, раз уж у нас такая традиция.

— Нет, — устало сказала жена присев на пуфик в прихожей, — у ментов личной жизни не бывает. Так во всех сериалах показывают.

— Я не мент, — уже в дверях проговорил Одинцов.

— А кто же ты? — удивилась жена.

Одинцов не стал вступать в очередную полемику и захлопнул за собой входную дверь. Сев в машину, Иван Андреевич поехал на окраину города, где в частном доме жил Борисов. За рулём Одинцов успокоился:

— Раз он сразу не пошёл к начальнику, значит, или у него нет конкретных доказательств, или вопрос можно утрясти. Чего ему надо? Денег? Ну, тут мы его кинем так, что любой профессиональный «кидала» позавидует. Тут мы его обведём вокруг пальца и оставим без штанов, ещё и должен останется.

Одинцов подрулил к дому Борисова. Проверив свой пистолет, Иван Андреевич вышел из машины и направился к входной двери. Игорь открыл сам и пригласил войти. Без лишних разговоров, Борисов спросил:

— Выпить хотите, Иван Андреевич?

— Нет, хватит с меня вчерашнего, — ответил Одинцов.

Борисов достал из шкафа початую бутылку коньяка, два стакана и поставил все на журнальный столик.

— Я думаю, что вы измените свое решение. Вот диктофон, наслаждайтесь, а я не буду вам мешать.

Борисов вышел из комнаты. Одинцов включил пленку. Он сразу узнал голос Серегина. Чем дальше он слушал, тем больше убеждался, что это конец. Конец карьере, конец благополучию, конец власти. Во рту пересохло. Одинцов с удовольствием выпил изрядную порцию коньяка. Наконец пленка кончилась. Одинцов сидел, обхватив голову руками. Зашел Игорь со стаканчиком в руке:

— Ну и что дальше? — спросил Одинцов.

— Пока ничего, — просто ответил Борисов и выключил диктофон.

Одинцов посмотрел на Борисова, тот был высоким и крепким, и главное молодым. Нет, ему с ним не справиться, тут и пистолет не поможет. Как бы угадывая его мысли Борисов, улыбнувшись, вымолвил: