Стая

— Ничего вы не поймёте, если будете применять человеческую логику, — сказала Кроув. — Возможно, первое послание было предостережением: мол, нам известно, где вы!

— А может, это был обманный манёвр? — предположила Оливейра.

— В чём же тут, по-твоему, обман? — спросил Эневек.

— Отвлечь нас.

— Одно им, во всяком случае, удалось, — сказал Йохансон. — Мы поверили, что они заинтересованы в общении. Сэл прав, никто из людей бы так вероломно не поступил. Может быть, им это известно. Они нас убаюкали и показали себя во всём великолепии. Мы ожидали космического откровения, а получили по мордасам.

— Может, в первый раз вам следовало послать что-нибудь другое, а не это ваше дурацкое математическое задание, — сказал Вандербильт, обращаясь к Кроув.

Впервые, сколько Эневек знал её, Кроув вышла из равновесия:

— А у вас есть лучший вариант, Джек?

— Это не моя задача, а ваша — искать лучший вариант, — агрессивно заявил Вандербильт. — За коммуникацию с ними отвечаете вы.

— С кем? Вы же всегда считали, что за всем этим стоят исламисты.

— Если вы отправляете им послания, которые выдают им наше расположение, то вам и решать эту проблему. Ведь это вы запаковали в звуковой импульс всю информацию о человечестве. Это вы послали им приглашение напасть на нас!

— Если хочешь с кем-то поговорить, нужно с ним познакомиться! — ядовито ответила Кроув. — Неужто непонятно, осёл вы этакий? Я хочу знать, кто они, поэтому рассказываю им и о нас.

— Ваши послания — это тупик…

— Боже мой, да мы только начали!

— …как и весь ваш дутый SETI. Вы только начали? Мои поздравления. Скольким людям будет стоить жизни, когда вы развернётесь на всю катушку?

— Джек, — сказала Ли, и это прозвучало, как «сидеть!» или «место!».

— Эта идиотская программа контакта…

— Джек, заткнитесь! Мне нужны не ссоры, а результаты. Итак, у кого в этом зале есть результаты?

— У нас, — жёлчно ответила Кроув. — Ядро второго сигнала — формула: вода. H₂O. Что означает всё остальное, мы тоже скоро выясним, если только никто не будет стоять у нас над душой!

— Мы тоже немного продвинулись, — начала Уивер.

— И мы! — перебил её Рубин. — Мы сделали большой шаг вперёд, благодаря… э-э… активному вкладу Сигура и Сью. — Он закашлялся. Его голосовые связки всё ещё были не в порядке. — Может, ты расскажешь, Сью?

— Зачем ты перебиваешь людей, — шикнула на него Оливейра. И вслух сказала: — Мы экстрагировали феромон, который приводит клетки к слиянию.

Она поставила на стол герметично закрытую мензурку с прозрачной жидкостью.

— Мы его расшифровали и теперь можем производить. Рецепт поразительно прост. Как именно они входят с его помощью в контакт, пока нельзя сказать, так же как неизвестно, кто или что инициирует слияние. Но, допустим, есть некий побудитель — для простоты назовём его королевой, — тогда остаётся выяснить, как многие миллиарды свободно парящих одноклеточных, не имея глаз и ушей, скликаются в одно место. Для этого и служит феромон — как сигнал: сливаемся! На коротком расстоянии он действует превосходно. Нам пока неясно, как слившиеся клетки общаются между собой. В нейронном компьютере или в человеческом мозгу всегда используются вещества-посыльные, лиганды. Если одна клетка хочет о чём-то проинформировать другую, она посылает сообщение. А у той, как во всяком приличном доме, есть дверь и звонок — научно выражаясь, рецептор. Лиганды звонят, звонок передаётся внутрь клетки и обогащает геном новой информацией.

Она сделала паузу.

— Судя по всему, микроорганизмы в танке так и связываются: через лиганды и рецепторы. Каждая клетка выдаёт целое облако душистых молекул, а рецепторов у неё тоже много — около 200 000. Ими она принимает феромоны и стыкуется с коллективом. 200 000 звонков, чтобы обменяться информацией с соседними клетками, — это нечто. Процесс слияния происходит как эстафета: клетка принимает феромон от коллектива и присоединяется к соседним клеткам. В момент присоединения она сама продуцирует феромоны, чтобы просигналить следующим клеткам, и так далее. Чтобы лучше всё понять, забежим немного вперёд и предположим, что клетки, которые мы исследовали, и являются нашими врагами Ирр. Что нам сразу бросилось в глаза — клетки располагают не просто рецепторами, а рецепторными парами. Мы долго ломали голову, для чего это. А это связано с сохранением здоровья коллектива. Один рецептор — универсальный — узнаёт: я есть Ирр. Парный ему — специальный — рецептор говорит: я есть здоровый Ирр с неповреждённой ДНК и гожусь для коллектива.

— А одним рецептором это нельзя проделать? — спросил Шанкар.

— Видимо, нет. — Оливейра задумалась. — Это очень умная система. По нашей модели, отдельную Ирр-клетку можно представить в виде солдатского лагеря, обнесённого защитным валом. Приближается снаружи солдат, своей униформой он сигнализирует: я ваш. Но мы видели достаточно военных фильмов и знаем, что униформу может надеть и враг. Если он войдёт в лагерь, то может всех перестрелять. Поэтому он должен дополнительно знать пароль. Я всё правильно описываю, Сэл?

— Безупречно, — кивнул Пик.