Стая

Шумейкер был готов вцепиться в горло Грейвольфу. Эневек понимал, что должен быть благодарен гиганту, но уж больно много неприятностей причинил им Грейвольф за всё прошедшее время. И он промолчал. Несколько секунд стояла гнетущая тишина. Наконец коммерческий директор развернулся на каблуках и нескладно зашагал к Дэви.

— Джек, — тихо сказал Эневек. — Если ты сейчас выйдешь в море, кому-то придётся выуживать из воды тебя самого. Твоя лодка годится уже только в музей. Она больше не выдержит ни одного выхода.

— Ты хочешь бросить людей на погибель?

— Я никого не хочу бросить на погибель, в том числе и тебя.

— О, ты так беспокоишься за моё ничтожество. Я тронут до тошноты. Но я имел в виду совсем не мою лодку. Она действительно больше ни на что не годится. Я возьму вашу.

— «Чёрт-рыбу»?

— Да.

Эневек закатил глаза.

— Я не могу так просто отдать нашу лодку. Тем более тебе.

— Тогда поедешь со мной.

— Джек, я…

— Шумейкер, крысёныш, кстати, тоже может поехать с нами. В виде приманки, чтобы косатки, наконец, принялись за своих настоящих врагов.

— У тебя и впрямь не все дома, Джек.

Грейвольф наклонился к нему.

— Пойми же, Леон! — прошипел он. — Там, в море, погибли и мои люди.

— Не надо было тащить их с собой.

— Сейчас бессмысленно обсуждать это. Сейчас речь идёт о ваших людях. А с твоей стороны, Леон, я рассчитывал на большую благодарность.

Эневек выругался. Обвёл взглядом всех присутствующих. Шумейкер говорил по телефону. Дэви переговаривался по рации. Шкиперы и офис-менеджер безуспешно уговаривали людей покинуть помещение.

Дэви поднял глаза и подозвал Эневека.

— Что ты думаешь насчёт предложения Тома? — тихо спросил он. — Мы действительно можем чем-то помочь, или это самоубийство?

Эневек кусал губу.

— Что говорят пилоты?

— «Леди» перевернулась. Лежит на боку и тонет… Вроде бы береговая охрана Виктории сейчас может выслать большой спасательный вертолёт. Но я сомневаюсь, что они успеют. Им и без нас хватает забот, и постоянно возникает что-то новое.

Эневек раздумывал. Мысль о возвращении в ад, из которого ему едва удалось вырваться, внушала ему ужас. Но он корил бы себя всю жизнь, что не сделал для спасения людей всё, что мог.

— Грейвольф хочет плыть со мной, — тихо сказал он.

— Джек и Том — в одной лодке? О, господи! Я думал, мы будем решать проблемы, а не создавать новые.

— Грейвольф может решать проблемы. Что уж там у него в голове, это другой вопрос, но он нам пригодится. Он сильный и бесстрашный.

Дэви мрачно кивнул.

— Сам будешь их разнимать, понял?

— Буду.

— И если увидите, что бессмысленно, возвращайтесь назад. Геройства не надо.

— Хорошо.

Эневек подошёл к Шумейкеру, подождал, пока тот закончит разговор, и сообщил ему решение Дэви.

— И мы возьмём с собой этого индейца-любителя? — негодующе воскликнул Шумейкер. — Ты с ума сошёл?

— Я думаю, это он возьмёт нас с собой.

— В нашей лодке!

— Вы с Дэви, конечно, начальники. Но мне лучше судить, куда мы идём. И я знаю, что Грейвольф будет нам очень кстати.

«Чёрт-рыба» была по размерам и мощности, как «Голубая акула», — такая же быстрая и манёвренная. Эневек надеялся, что на ней они сумеют переиграть китов. Причём надо поторапливаться. На стороне морских млекопитающих были такие преимущества, как момент неожиданности. Невозможно предсказать, где они появятся в следующий момент.

Пока их катер пересекал лагуну, мысли Эневека кружились вокруг вопроса «почему». Он всегда считал, что знает о животных много. Теперь же он был не в состоянии найти хоть какое-то объяснение. Одно ясно — тут отчётливо просматривались параллели с тем, что произошло с «Королевой барьеров». Там тоже киты целенаправленно пытались перевернуть корабли. Должно быть, они чем-то инфицированы, думал он. Своего рода бешенство. Но что сделало их такими?

И что это за бешенство, которое разом охватывает разные виды животных? В атаках участвовали горбачи и косатки, а также серые киты, как он успел заметить. Чем больше он размышлял над этим, тем увереннее был, что его лодку перевернул не горбач, а серый кит.

Может, животные озверели от какой-то химии? Неужто высокое содержание в воде РСВ и отравленная пища так спутали все их инстинкты? Но если косатки питаются лососем и другими живыми существами, то пища серых китов и горбачей — планктон. Их метаболизм работает иначе, чем у рыбоядных китов.

Нет, бешенство — не объяснение.

Он разглядывал сверкающую поверхность воды. Сколько раз он проплывал здесь в предвкушении встречи с гигантскими морскими млекопитающими. И всякий раз знал, какие потенциальные опасности могут его подстерегать, и не чувствовал страха. В открытом море может внезапно опуститься туман. Может разыграться ветер и нагнать коварные волны. И, разумеется, киты при всей их доброжелательности — непредсказуемые существа огромной силы. Но от агрессивного кита легко уклониться, просто не влезая в его жизненное пространство и питая естественное уважение к природе.

Но теперь его впервые охватил страх перед выходом в море.