Стая

А как заберут варнаки вещички сотоварища своего – тогда и Федор в яму ляжет, не зря ж копали… Да и Матвею туда прямая дорога светит, недаром тот, с помповушкой, как раз на его пути засел. А если бы, паче чаяния, Матвей с другой стороны вывернул – так второй, у крылечка сидящий, свинцом попотчевать готов.

И все бы ведь сложилось у живорезов, как задумали, кабы не день такой неудачный выдался…. Или наоборот – удачный?

Ладно… Все понятно, и время тянуть нельзя. Хотя запас какой-то имеется – яму они глубокую давеча с Федором вырыли, повозиться придется, раскапывая. А пока не дороются до того, что ищут, не тронут Федю, – ну как соврал, время потянуть решил?

Значит, с этих двоих начинать предстоит. Коль такое дело, нельзя никого за спиной оставлять.

Подполз Матвей к заимке, насколько смог, – пожалуй, ни разу в жизни так не осторожничал, даже самого чуткого зверя скрадывая… Всё, ближе никак… Ну, вывози, кривая-нелегкая…

Рубашку снятую он загодя намотал на ствол бесформенным комом. Мушка не видна, но в человека попасть с десяти метров не проблема – не рябчик, чай, и не белка. Беда в том, что стрелять надо исключительно точно; раз! – и наповал, чтоб не пискнул, не вякнул. Остальные, если всполошатся, едва ли Матвея в тайге достанут, а вот Федору туго придется…

Тозовка выстрелила абсолютно бесшумно, несильный хлопок в ладоши и то громче. Показалось сначала – вообще никуда не попал, за молоком пулю отправил: как сидел человек, к стене прислонившись, так и сидеть продолжает…

Но нет – секунда, другая, третья… – и начал клониться. Хлоп! – лицом прямо на банку с кильками в томате. Матвей, не теряя времени, выскочил из кустов, на ходу вытягивая из ножен «алтаец». Но тот не потребовался… Готов… На штормовке, слева, – крохотная дырочка, крови ни капли не видать. Лишь чуть-чуть накровило внутри, на рубахе, – Матвей специально тело не осматривал, увидел, когда пистолет-пулемет из-за чужого ремня потащил. Повертел заморскую игрушку в руках – ну к чертям, незнакомая, подведет в самый нужный момент. От греха засунул поглубже под крылечко. Мертвеца усадил в прежней позе, томат с лица отер, – издалека как живой. Перемотал быстренько рубашку на стволе – второй раз через те же дырки так же тихо выстрелить не получится.

Теперь другой, что в засаде затаился… Хреновато затаился, если честно, – лежит за кусточком, а над головой, на вершине ели, сойки кричат, прыгают, всем лесным жителям сигнал тревоги подают. Да и камуфляж дурацкий, яркий, – сквозь подлесок просвечивает.

Матвей, наверное, совсем вплотную подобраться смог бы, но не стал рисковать. Вдруг какой сучок под ногой треснет, или обернется супостат, взгляд чужой почувствовав… Метров с семи стал прикидывать, куда пульку положить. Сначала хотел под левую лопатку, да засомневался, – жилетка на варнаке, а на ней пряжки, и петельки какие-то металлические… от пульки крохотной вполне защитить смогут, скользнет чуть в сторону, – и пропало дело…

Выстрелил туда, где шея в затылок переходит… Беззвучно, как и в первый раз, – но не так удачно, не наповал: всхрапнул бандюга громко, словно конь норовистый, дернулся… да тут уж Матвей сзади напрыгнул, навалился, лицом в мох втиснул, – «алтайцем» тык, этому петельки с пряжечками не помеха.

Долго отдышаться не мог – сидел рядом с трупом, сердце колотится, по лицу пот градом… С малых лет в тайге, всякие случаи бывали, и по живым людям стрелять доводилось – однако так вот, ножом, впервые пришлось.

Но медлить нельзя… Там уж, небось, могилу наполовину раскопали. А самое трудное впереди, с четырьмя-то разом управиться… Зато теперь оружие подходящее появилось. Подергал помповушку за цевье, – разрядил. Осмотрел патроны вылетевшие. Разноцветные, не наши, маркировка незнакомая… Хорошо хоть на тех, что зеленого цвета, – пыж-заглушка из пластмассы прозрачной: видно, что мелкая картечь внутри. А красные и желтые «звездочкой» закатаны, чем снаряжены, – не понять.

Зарядил зеленые обратно, еще несколько таких же в кармане мертвеца нашел, тоже зарядил. Остальные, непонятные, в свой карман ссы́пал, хотя едва ли кто ему на перезарядку время даст… Но запас карман не протрет. Чуть подумал – и тозовку тоже через плечо перекинул. Рубашку со ствола снял, ни к чему теперь…

Не ошибся Матвей, всё как есть угадал: ту самую яму варнаки и раскапывали. Таилась она поодаль, в глухом распадке, куда ни по каким надобностям обитатели зимовья обычно не заглядывали.

«А главный-то у них жизнью не бит как следует, – понял Матвей, присмотревшись. – Расслабился, ни с какой стороны уже подвоха не ждет… Что нам, дескать, старый пень с мелкашкой сделает? Ну теперь на себя пеняйте…»

И в самом деле, толстяк в пятнисто-сером комбинезоне поступил не так, как должен был поступить, по разумению Матвея, человек опытный и предусмотрительный, – не заставил заниматься земляными работами одного лишь Федора, приказав всем подчиненным рассредоточиться за укрытиями и держать под прицелом опасные направления.