Стая

Макс на секунду задумался… Идея неплохая. Пусть уроды покорячатся, таща через болотную топь тяжеленные железяки. А потом, в конце пути, развести костерок да и спалить все «эсэсовские» шмотки, вплоть до трусов и маек – нехай голышом домой шлепают, зондерфюреры недоделанные… Может, в мозгах посвежеет.

А потом Максу пришла в голову другая идея… Он думал над ней долго – и весь путь туда, и весь путь обратно… Озвучил Макс свою мысль, лишь когда они расстались и с псевдо-немцами, и с немцем настоящим, укатившим в обнимку мешком, скрывавшим останки любимого дедушки.

– Послушай, Граев, – начал Макс, когда они загрузили тщательно запакованный миномет в машину, – а тебе не нужен, случайно, в минометный расчет второй номер?

Граев ничего не ответил, лишь удивленно приподнял бровь.

Макс пояснил:

– Понимаешь… что-то закисать я стал. Опостылело фрицам смертные медальоны продавать. Как столкнулись давеча с «эсэсманами» – даже обрадовался: дело, думаю, настоящее… А там… Тьфу. Ну так как, Граев? Сделаем салют вместе?

Граев помолчал, подумал… Протянул широченную ладонь и сказал:

– Граев – это в мирной жизни. А на войне меня зовут Танцор.

Глава девятая. И поезд уплывет в сиреневую даль…

Стрелять хорошо, но можно сделать дело и без шума, если надо.

1.

Проводы ничем не напоминали традиционные: с объятиями-поцелуями между провожающим и уезжающей, и с обещаниями писать-звонить-эсэмэсить, и с долгим маханием ладонью из окна медленно набирающего ход поезда…

Ничего этого не было. По большому счету, Руслан и не провожал Наташу, – лишь контролировал, не объявятся ли другие, совсем не нужные провожающие.

К вагону он не пошел – сидел в отдалении на лавочке, делая вид, что мирно пьет пиво и поджидает местный поезд, до отправления которого осталось еще полчаса. (Честно говоря, пиво здесь оказалось приличное, и в отношении его вид делать не приходилось.)

А сам внимательно разглядывал всех граждан, перемещающихся по перрону. Пытался вычислить тех, кто по долгу службы высматривает: не сядут ли в поезд дальнего следования двое мужчин и одна женщина, отвечающие некоему описанию…

Пока что ничего подозрительного Руслан не видел. Прошли, поигрывая дубинками, два мента. Зыркали по сторонам, понятно, – работа такая. Но, насколько мог понять Руслан, присматривались стражи порядка в основном к лицам узкоглазой национальности: явно намереваясь прихватить какого-нибудь нарушающего иммиграционный режим китайца или иного азиата, – и изъять у него толику нелегально заработанных в России денег.

Затем, среди прочей публики, появились два молодых человека, достаточно бездарно изображавших, будто пришли кого-то проводить, – но не могут вспомнить вагон. На самом же деле эта парочка весьма внимательно приглядывалась к пассажирам, столпившимся возле проводников – посадка была в самом разгаре.

На оперов в штатском молодые люди никоим образом не походили, но…

«Вот оно что… – наконец-то понял Руслан. – Местные щипачи…»

Похоже, и в самом деле карманники, – присматриваются, выбирают жертву: вдруг кто-то из пассажиров, предъявив билет и паспорт, не слишком далеко спрячет бумажник. Или вообще уберет его в портфель или сумку, откуда незаметно вытащить гораздо легче…

Очевидно, здесь подобных раззяв не нашлось, – и карманники прошествовали дальше, в сторону плацкартных вагонов, – там народ роился гуще, предоставляя больше возможностей для криминальных комбинаций. Руслан отхлебнул пива и продолжил наблюдение. Но больше никого подозрительного не высмотрел.

Наташа вышла из зала ожидания – точно в расчетное время, секунда в секунду. За четыре минуты до отхода поезда. Процокала каблучками мимо, скользнула равнодушным взглядом по скамейке и Руслану. Если бы Руслан сейчас отправил почти опустевшую пивную бутылку в урну, сей невинный жест означал бы: «Поездка отменяется, уходи к камерам хранения и дальше, к стоянке такси».

Бутылка осталась в руке. Наташа двинулась к вагонам. В руке – спортивная сумка. Не настолько маленькая, чтобы вызвать недоумение: а почему эта девушка отправилась в дальний путь почти без багажа? Но и не настолько большая, чтобы вызывать у встречных мужчин желание оказать немедленную помощь. Набита была сумка в основном всякой объемной и не тяжелой ерундой, купленной в привокзальных магазинах… Своих пожитков после полутора месяцев кочевой жизни набралось не так уж много.

Очереди из желающих попасть в поезд, скопившиеся возле проводников, к тому времени почти рассосались. Провожающие теперь рассредоточились вдоль вагонов, переговариваясь с отъезжающими через опущенные окна. Невезучим обитателям тех купе, где окна ни в какую не желали опускаться (не в Швейцарии, чай, живем), приходилось довольствоваться энергичными жестами…

Наташа подошла к проводнику, протянула билет и паспорт. Руслан отставил пиво, закурил сигарету… Наступил второй решительный момент операции – если что-то пойдет не так, придется хорошенько пошуметь, отвлекая внимание на себя.