Стая для ведьмы (СИ)

Прозвенел звонок, и студенты начали выходить из кабинета. Мы отошли в сторонку, поджидая Валерия. А у меня, коленки затряслись, и вся бравада спала. Что я ему скажу? Поверит ли он мне? И вообще захочет ли выслушать, а если не захочет, как заставить слушать? Становилось все страшнее и страшнее, а если он врачей вызовет и меня в дурдом упекут? Скажет, мол, вот – сумасшедшая, пристает. Нет, нужно быть твердой, иначе я не помогу ребенку. Здесь ситуация серьезная, насилие в семье, и переживать за себя последнее дело. Ладно, взрослые люди, они за себя могут постоять, но малышка, она это сделать не в состоянии. Зла никакого на себя не хватает! Вечно чего-то боюсь, нужно быть сильнее хотя бы сейчас!

Наконец из кабинета перестали выходить студенты, а преподавателя так и не было. Мы постояли с Лешкой еще какое-то время, но он так и не появился. И я решилась – пошла к кабинету, открыла дверь. Глянула на Лешку, тот шел за мной, кажется, у него тоже уверенности поубавилось. Блин, два трусливых кролика! Мысленно дала себе пинка, и зашла в кабинет.

– Здравствуйте Валерий Александрович!

Хотела сказать громко, но, как назло, голос словно споткнулся о невидимую кочку и получился какой-то писк мышиный.

Тот даже не смотрел на нас, продолжая что-то записывать себе в тетрадь, сидя за столом. Мы помялись у двери с Лешкой еще какое-то время, но то ли Валерий мой писк не услышал, то ли вообще, просто проигнорировал. Я демонстративно прочистила горло и гаркнула:

– Здравствуйте Валерий Александрович!

Получилось слишком громко, да так, что я невольно втянула голову в плечи.

Валерий как-то тяжко вздохнул и демонстративно медленно поднял на нас глаза из-под очков на носу, и изогнул бровь, мол: "чего хотели товарищи студенты?". И я решилась.

– Валерий Александрович, вы должны помочь Леночке, это падчерица вашего сына Андрея. Она в беде…

– Стоп!

Он выставил руку вперед, а я осталась стоять с открытым ртом.

– Это что-то новенькое, уж каких я историй не слушал, от студентов, но это, по-моему, уже перебор. А ну ка быстро назвали свои имена, что-то я вас не припомню.

– Меня зовут Тоня, это Алексей, мы не ваши студенты и…

– Стоп! – он опять поднял руку, – если вы не мои студенты, молодые люди, тогда разворачивайтесь и на выход, мне некогда, слушать байки еще и не моих студентов, идите к своему куратору, ему лапшу на уши и вешайте. Все, я занят!

И он вновь погрузился в свои записи.

А я продолжала стоять с открытым ртом. И даже не знала, что дальше делать. Мне всегда было сложно преодолевать подобные барьеры, тем более навязываться людям. Мама, папа, брат, те бы, никогда, не растерялись в такой ситуации, они спокойно ругались и доказывали свою правоту там, где им это было необходимо. Но я словно язык проглотила, будто на стену натыкалась в этот момент. Если в поликлинике меня выгоняли из очереди, я слово боялась сказать, не говоря уже о паспортном столе. Помню, что паспорт пришлось с отцом вместе получать. Когда пришла туда и увидела очередь, то даже страшно было спросить, кто крайний, а нужно было ведь еще документы заполнять. Многие подходили к окошку без очереди, спрашивали, брали бумажки и уходили, а я стояла, наверное, час, и так и не решилась подойти к окошку, словно барьер вырос и вот и здесь теперь, что делать? Тебя гонят, и ты не знаешь, как быть? Лешка не поможет, сам тоже как соляной столб встал. Ну, его понять можно, он-то этот сон не видел, а я видела малышку, и в каких условиях она живет, сама ей была, с куклой разговаривала.

– Молодые люди, я, что не понятно сказал? Хватит там маячить! – раздраженно прошипел Валерий.

И меня словно током ударило от его слов, промолчи он, и я бы уже развернулась и ушла, но он своим раздражением наоборот подтолкнул меня, разозлив, и я начала говорить, нет, не так, требовать и даже кричать:

– Валерий Александрович! Леночка и Олеся живут в ужасных условиях, ваш сын – тиран, эгоист и чудовище! Вы знаете, что он жену бьет, за то, что она пыль не вытирает? И ребенка ремнем бьет! Ей же всего шесть лет! Разве такое возможно?! Вы же можете прекратить все это, повлияйте на вашего сына!

Он опять вздохнул.

– Значит так.... как вас там?

– Тоня.

– Антонина, во-первых, даже если и так, как вы говорите, хотя я сомневаюсь что оно как раз, так и есть, то в чужие семейные отношения я лезть не собираюсь, и знаете, дети порой такие бывают, что иногда и ремнем отхаживать нужно.

Я не ожидала такой речи, даже задохнулась от негодования.

– Да ей же всего шесть! Какой ремень?! – уже закричала не сдерживаясь.

– Знаете барышня, давайте не будем тут устраивать истерики, я все сказал, такого мое мнение! Вас, что, Олеська его прислала? Так вот, передайте этой странной девице, что я не собираюсь в их семью лезть. Сама пусть выкручивается, пусть вообще скажет спасибо, что ее из ее "Урюпинска" или откуда она там приехала, да еще и с дитём на руках, такой как мой сын, в жены взял, в ногах должна у него валяться. А она еще и жалуется да посланников посылает.

У меня от шока не произвольно выступили слезы.