Стая (Потомство)

вот она обнимает ее, Эми, рыдающую по Дэнни, ее первому настоящему возлюбленному, и обе они сидят в их студенческом общежитии; обнимает мягко, но в то же время крепко, тогда как сама она заливается слезами и чувствует, что сердце ее вот-вот разорвется...

И Дэвид. О Бог мой, Дэвид.

Не плачь, —мысленно сказала она себе. – Ведь так ты просто задохнешься. Умрешь.

Она по-прежнему различала его болезненные стоны, потом услышала донесшийся сверху очередной глухой удар и звук падения чего-то тяжелого.

На девочке была какая-то странная кожа, она заметила это уже некоторое время назад, но

лишь сейчас поняла, какая именно это была кожа. Чья.

Человеческая.

Увидела желтые, потрескавшиеся груди с чуть более темными сосками. Девочка же тем временем улыбнулась ей своими грязными желтыми зубами и поставила в раковину ее новую алюминиевую кастрюлю, которую Эми купила специально для варки омаров. Поставила, а потом еще и подровняла.

Чтобы та оказалась как раз под ее горлом.

* * *

Даже накрепко заперев за собой дверь, Клэр прекрасно понимала, что долго эта преграда не простоит. До нее доносились вопли Дэвида, повторяемые Эми слова «нет, нет», а потом и ее рыдания.

Мелисса плакала.

И тем самым указывала им путь прямо к комнате, в которой все они находились.

Люк, с лица которого сошли все краски, стоял в полной неподвижности и молча смотрел на мать. Видимо, вчитывался в ее страх. Что происходит? Что нам делать?

–Подержи Мелиссу, – сказала Клэр и передала младенца ему на руки. Ребенок на какое-то мгновение затих, но затем заплакал снова.

Она старалась заставить себя не обращать внимания на доносившиеся снизу крики.

Старалась не слышать Эми, не думать о ней.

Затем подошла к окну, распахнула его и глянула вниз. Прямо под ними располагался штабель строевого леса фута три в высоту и четыре в ширину. От кромки окна верхние бревна отделяло как минимум десять футов. А то и все двенадцать.

Никакой иной мысли, кроме как о том, чтобы попытаться бежать, ей в голову так и не пришло.

– Мама...

Она поднесла палец к губам.

И прислушалась. На лестнице кто-то стоял. Определенно стоял – выжидая.

– Люк, – прошептала Клэр. – Те люди, что пробрались в дом – они хотят погубить нас и Мелиссу тоже. Нам надо выбраться через это окно. И где-нибудь спрятаться.

Глянув на окно, мальчик вдруг заплакал, хотя и пытался что было сил сдерживать подступавшие к горлу рыдания. Пожалуй, именно его плач оставался сейчас единственно реальным из всего того, что существовало в окружавшем их мире.

– Мама, я...

– Я знаю, что тебе страшно. И ничего постыдного в этом нет. Но нам нельзя падать духом, а кроме того не забывай, что я помогу тебе. Не волнуйся. Положи Мелиссу на кровать и забирайся вот сюда.

Она снова услышала звук шагов, который доносился с верхней части лестницы.

Теперь его источник находился к ним гораздо ближе, чем раньше.

Люк сделал именно так, как ему было сказано. Он так аккуратно уложил ребенка, что Клэр вдруг почувствовала приступ острой, почти болезненной любви к сыну.

– Так, а теперь садись на подоконник, свесь ноги вниз и держи меня за руки.

По щекам мальчика ручьями текли слезы, однако он полностью доверял матери, выполнил все ее указания, после чего она обхватила его запястья и, перегнувшись через край подоконника стала медленно опускать его вниз.

– Мам!.. – В голосе мальчика отчетливо зазвучала паника.

Со стороны холла снова послышались шаги.

– Я буду держать тебя до тех пор, пока ты полностью не свесишься вниз, ты меня понял? А потом отпущу. Но ты не бойся, тут невысоко – у тебя под ногами большая груда досок, так что в крайнем случае ты упадешь прямо на нее. Все получится как надо. Когда будешь лететь, не забудь немного согнуть ноги в коленях, понял?

Люк кивнул. Его запястья были холодными и скользкими от пота.

Клэр перегнулась через край подоконника, так что ее ноги даже оторвались от пола, и, удерживая сына лишь тяжестью собственного тела, осторожно заглянула вниз, дожидаясь того момента, когда его ноги перестанут раскачиваться.

Сможет ли она сделать это? А он сможет? Хватит ли ей мужества отпустить его?Для мальчика, причем отнюдь не атлетического телосложения, десять футов были все же чертовски большой высотой.

Мысленно она представила себе, как он со сломанной шеей лежит на куче досок и бревен...