Стая (СИ)

— Это я, — самодовольно ответил Далас, увлекая девушку от кромки леса в сторону широкого полотна поля, по которому гулял вольный ветер, рисуя затейливые узоры по ровному ковру травы. — Конечно, не только я, — щурясь от игривых солнечных лучиков, усмехнулся он. — Это особый клан — клан путешественников. Серые, конечно, хорошие воины, но ведут оседлый образ жизни. А это привязывает к земле и заставляет подчиняться законам только одного края. Через несколько поколений волки почти не способны выжить в иных условиях. Рыжие же — кочевники. Поэтому более живучи. Правда, воины из нас не такие сильные. Зато по части скрываться, путать следы и выматывать противника бегом — мы мастера!

— А почему — рыжие? — уточнила Кота. — Шерсть, что ли, такого цвета?

— Ну нельзя же думать настолько грубо, — крякнул сероглазый красавец. — Волк, он и в горах Колхи серый! Скоро ты и сама все узнаешь, поэтому я сейчас дам подсказку. У серых камень Дороса какого цвета? Ага, вижу, что сообразила! Эх, жаль мне вас, не умеете жить. Даже деньги тратите не на удовольствия, а чтобы скупить как можно больше земель вокруг своего камня…

— А рыжие воины, значит, слабые? — Кота постаралась задеть нового знакомого, так как ей не понравилось, что тот принижает достоинства серой стаи. — Но это же очень важно!

— Не слабые, — немного поморщился Далас. — А не такие сильные. Рыжим не надо долго оборонять селение, постоянного жилья-то нет. Гораздо важнее вовремя напасть, быстро убить и так же незаметно исчезнуть. Вот этому я и буду тебя учить. Ты сможешь раствориться в чистом поле, исчезнуть даже на голой земле… Что сейчас просто необходимо, ведь многие локки, так алчущие власти, стремятся завладеть Сердцем клана!

— Все это понятно, — задумчиво пробормотала Кота, рассудив, что обижаться — глупо. Особенно на того, кто хочет тебе помочь выжить. — Не ясно только одно — как Мотас умудрился столько времени скрывать кулон? Почему локки, поработивший его, не отнял Сердце клана?

— Мотас — это хранитель из стаи? — деловито уточнил Далас.

— Он не был хранителем, — отрицательно качнула головой девушка. — Насколько я поняла, Мотас был изгнан из стаи. Поэтому не мог стать им.

— Тогда понятно, — усмехнулся воин. — Кулон не проявляет своих свойств, если нет хранителя. Выглядит обычным украшением.

Покосившись на мрачного мужчину, Кота осмелилась задать еще один мучающий ее вопрос:

— Интересно, а какие еще существуют? Ну… кроме серых и рыжих стай.

— Никаких, — грубо отрезал новый учитель, давая понять, что на сегодня разговор окончен.

Они шли по пояс в высокой траве навстречу восходящему солнцу. Кота пыталась осмыслить все, о чем поведал воин из рыжей стаи. Что ждет впереди? Выживут ли братья? То, что вернуться и убедиться в этом нельзя, тревожило девичье сердечко. Чувство вины сдавило грудь. Ну, зачем надела на себя кулон? Ведь никогда раньше не цепляла украшений, как Чилва ни умоляла. А теперь, поддавшись мимолетной прихоти, подвергла опасности всех, кого любила… и сама лишилась прежней, размеренной жизни. О том, что еще недавно она так печалилась о несбывшихся приключениях, которые ушли из жизни вместе с Лаем, Кота не вспоминала.

Глава 7

Полночь осталась далеко за спиной, как и высокие горы Колхи, да бескрайние просторы южных плато. Лес, такой родной и одновременно уже чужой, осторожно изучал ее, принюхивался, еще не решив — стоит ли доверять внешне знакомой девушке, насквозь пропахшей другими землями. Острые листья кустарника торчали, будто настороженные уши волка. Ветер несмело дергал за края широкой рубахи. Черные волосы, с которыми он некогда так любил играть, превращая их в подобие темного пламени, уже не были такими длинными, а потрепанная сумка на плече путешественницы была слишком тяжелой, чтобы он смог хотя бы качнуть ее.

Уверенной поступью Кота приближалась к полянке, знакомой с детства. Ей кажется, или деревья стали еще выше? Нет, как такое возможно — за пару лет рост вековых исполинов не заметен. Просто она отвыкла от дома… точнее отвыкла считать это место домом.

Всего два года. Как все изменилось! Как сильно изменилась она сама. Уже не было той слегка наивной, простоволосой девочки, которая с радостью бегала наперегонки с ветром. Нет, теперь она только слушала его, Он был советчиком, доносчиком… кем угодно. Но только не другом для игр. Да и игр давно не существовало. Любая игра мгновенно становилась жизнью: слепой, беспощадной, кровавой…

Недалеко отсюда находился мосточек через Ори, где они тренировались с горожанином. Теперь смешно было вспоминать, какого мастера меча она из себя строила. Да, раньше могла сражаться долго, но сейчас понимала, что важнее уметь не сражаться, а сразу убивать. Любая минута жизни, подаренная локки, может обернуться многими смертями.