Стая Тамерлана

Еще в машине при возвращении с дачи Татьяна Мызина почувствовала недомогание. Юрий высадил ее и дочь у подъезда, помог внести в квартиру сумки и помчался в «Свечу». Жена, человек терпеливый, на вопрос о самочувствии только рукой махнула: «Езжай, отлежусь, и все пройдет. Ты же знаешь наши дела бабьи». Судя по последнему телефонному разговору, боли не уменьшились, а даже возросли. Мызин вызвал «Скорую» и отправился домой, пообещав Портнову через пару часов быть. В дороге он перезвонил еще раз. Медицинская бригада из спецполиклиники уже колдовала над женой.

— Необходима срочная госпитализация, есть подозрение на внематочную, — такими словами огорошила трубка Юрия незнакомым голосом. Это был врач.

Потом сдавленный полушепот жены:

— Я попрошу соседку, она пока присмотрит за Катькой, а ты, как освободишься, отвези ее к маме.

В решении домашних проблем Юрий привык полагаться на жену. Всегда поступал, следуя ее советам. А чьим еще? Она сидела дома, цацкалась с дочерью, воспитывала ее, возила на музыку, приглашала к ней учителей. Да и все прочие хозяйственные заботы несла на своих плечах, не привлекая никакой прислуги, хотя вполне могла — в средствах муж не ограничивал. Куда можно срочно пристроить Катерину? Татьяне лучше знать. И правда — ближе всего теща. Пришлось к ней.

У многих людей живут в головах разнообразные тараканы. Но самыми погаными насекомыми, отличающимися уж совсем особыми вывертами, как правило, населены тещи. Мызинская давно и прочно бзикнулась на кошках. Развела их аж семь штук. Собак же на дух не переносила. Она могла служить наглядной иллюстрацией к пословице: «С кем поведешься, от того и наберешься». У нее развился чисто кошачий брезгливый снобизм, помноженный на иррациональный страх перед волчьими потомками. Как же быть с Принцем? А может, возьмет в виде исключения? Видя каменное упорство бабки, Катька устроила сцену: «Хочу Принца с собой, не увози его, папа!» И в слезы. Старая чуть в обморок не хлопнулась, представив этакую смердящую псиной громадину в окружении ее разленившихся кошечек с розовыми бантиками.

— Да это все равно, что тигра в крольчатник пустить! Да он же их одним глотком заглотит и не поперхнется! — запричитала она. — Нет, вези его с собой! Он и машине перекантуется!

Не помог и внушительный мешок с собачьим кормом, по дороге купленный Мызиным. Не убедил. Ясно, что такие безобразные собаки перед завтраком, обедом и ужином только и мечтают об одном: разнообразить меню зазевавшимся котиком. А сама теща как сможет остаться в квартире с псом? Они все кусаются и гадят напропалую, а еще брешут по поводу и без него. Собака в доме — прямая дорога к инфаркту, параличу, бессоннице, лихорадке, холере, псориазу и сотне других болячек (тещина медицинская осведомленность всегда повергала Юрия в ужас), не в пример киске, от которой только польза здоровью. Хотя бабка внучку любила до безумия, потакала ей во всем, но тут стала насмерть. Пришлось Мызину выматериться про себя, и взять мастифа в «Свечу».

* * *

Годы летели незаметно, и Тамерлан не почувствовал, как стал жить совсем в другой стране. Впрочем, сразу этого не поняли до конца и куда более здравые умом граждане. Словно мелкие щепки за выходящими в бушующее море каравеллами и фрегатами, они потянулись в новую жизнь вслед за большими политиками. Паруса кораблей раздували ветры амбиций, бури упоительной самостийности гремели над головами маршами научно выверенной надежды. Такелаж, состоящий из попутчиков, советников и прочих романтиков светлой будущности, белых и пушистых на вид, но циничных и корыстолюбивых, по сути, успокаивающе потрескивал и бодро скрипел, обещая небывалые рассветы впереди. Щепки барахтались в кильватерных волнах и наивно радовались долетающим с флагмана красивым словечкам: «перестройка, гласность, демократия, свобода печати, выборы, приватизация» и другой мишуре, как будто вся эта терминологическая канитель предназначалась исключительно для их пользы. Огромная империя развалилась как трухлявый пень. В одночасье. Не потребовался даже удар какого-нибудь завалящего ржавого топора. В этой кажущейся мягкости перехода из одной формации в другую с трудом угадывались близкие потоки крови и слез, слабо брезжило скоротечное рождение баснословных воровских состояний и повсеместное распространение плесени вопиющей нищеты.