Стакан без стенок (сборник)

Город менялся от шага к шагу. Широченные улицы, застроенные огромными богатыми домами, которые и тогда, когда они строились, лет двести назад, были многоквартирными, сходились к перекресткам, и надо было выбирать направление, но выбрать его я не мог. Вдруг в поле зрения вырастал дворец, всякий раз совершенно не похожий на дворец предыдущий, и, забыв про свою цель, я задирал голову, рассматривая арки и башни, а потом никак не мог вспомнить, справа или слева я подошел к этому дворцу… Город и его дома были прекрасны.

Часы показывали, что до времени выезда из гостиницы на торжественный прием осталось минут двадцать максимум. Давно уже следовало взять такси, назвать отель и успокоиться, но такси, как и везде в цивилизованном мире, не останавливались где попало, а найти стоянку я был способен не более, чем обратную дорогу.

Самое обидное заключалось в том, что по ощущениям я находился минутах в пятнадцати пешей ходьбы от своего гостиничного номера. Но я уже ничего не мог поделать, кроме как нестись неведомо куда, весь в поту, и на ходу смотреть на Рим, не отрываясь. Город и я слились, я не мог отделить себя от города. Я полагал, что останусь здесь навсегда.

Только воспоминание о сроке действия визы, пробившееся откуда-то из глубин подсознания бывшего советского человека, помогло.

Изнемогая, я вошел в первую попавшуюся забегаловку, перевел дух, попросил дать мне кофе и вызвать такси как можно быстрее. Почему это гениальное решение не посетило мою голову раньше, не знаю.

Никогда больше я не найду это кафе, сколько бы еще раз мне ни посчастливилось быть в Италии. Точно помню, что бармен не говорил по-английски, и точно знаю, что я не говорю по-итальянски. Однако мы прекрасно поняли друг друга, и через пять минут машина со всеми признаками такси остановилась у входа. И вот что сказал мне на прощание этот итальянский мужчина, маленькую седую бородку и сивые кудри которого я запомнил на всю жизнь: «Это безумие Рима, сеньор. Этот город ловит и не отпускает, не вы первый, не вы последний. Нельзя расслабляться – красота опасна, в ней можно утонуть, как тонут неосторожные пловцы даже на мелководье», – вот что он сказал.

Не представляю, на каком языке это было произнесено, но ручаюсь, что я понял правильно. И все десять минут езды в такси до отеля думал над этими словами.

Я уже давно не стремлюсь в путешествия – поездил, приустал. Но если мне среди ночи скажут «Италия, Рим», я среди ночи встану и соберусь. «Шереметьево» – Фьюмичино, мой рейс.

Под небом поднебесной

Меня предупреждали, что конец лета в Пекине невыносимо жаркий при жуткой влажности, однако такой парной я все же не ожидал. Несколько шагов из дверей аэропорта до машины – и я, мокрый с ног до головы, задыхающийся, повалился на сиденье новенькой желто-зеленой, как все пекинские такси, Nexia. Водитель по образцу нью-йоркских таксистов был отделен от пассажиров сетчатой клеткой, и это навело меня на подозрение, что китайская столица не такой уж безопасный город, как мне рассказывали. Показав шоферу предусмотрительно приготовленную бумажку с иероглифом, означающим Hotel Radisson SAS (простые китайцы на слух не различают никакие, даже самые простые иностранные слова), я приготовился к восприятию первых впечатлений от страны новейшего экономического чуда. И первое впечатление последовало немедленно: в автомобиле исправно работал кондиционер (интересно, когда кондиционируются московские такси?), а по радио передавали вполне благозвучную поп-музыку, вроде нашей перестроечных времен, только по-китайски.

И небоскребы понеслись по обе стороны первоклассного, без грубых швов и асфальтовых заплат, шоссе.

К пекинским небоскребам – в Шанхае, говорят, они еще куда круче – приезжий привыкает быстро. Вероятно, к ним еще не привыкли сами китайцы, помнящие совершенно другой город, сплошь застроенный каменными одноэтажными домиками трущобного вида, стоявшими квадратами, внутри которых, во дворах, происходила вся жизнь обитателей, принадлежавших, как правило, к одному роду. Такие квартальчики называются, если я не ошибаюсь в произношении, хо-тон. Теперь хо-тоны остались в центре исключительно как экзотика, все они переделаны под лавки, ресторанчики и прочие туристическо-развлекательные предприятия. Эти районы, не слишком оживленные днем, к вечеру наполняются толпами, причем не только и даже не столько туристов, сколько местной пекинской молодежи. Молодежь вполне модная, в рваных джинсах и маловатых маечках, многие с крашенными в модный желтый или оранжевый цвет волосами, что выглядит весьма впечатляюще в сочетании с китайским типом внешности. В ресторанах и танцевальных клубах гремит живая музыка, кое-где даже импортная, сияют, мерцают и переливаются огненные вывески и рекламы – почти исключительно иероглифы, мало где по-английски, русскую же вывеску видел единственную: почему-то «химчистка» в заурядном жилом районе…