Стакан молока, пожалуйста

— Мама ни за что меня не отпустит.

— Почему?

— Она считает меня еще ребенком, — сказала Дорте, не говоря о том, что и сама никогда бы не попросила мать отпустить ее в такую поездку.

— Но ведь тебе нужна работа! Здесь нет выбора и платят гроши. В Швеции человек зарабатывает за один месяц столько, сколько здесь за два–три года.

— Не может быть! — воскликнула Дорте.

— Конечно, может! Это такая богатая и красивая страна! Все шведы вежливые и добродушные, ведь У них там полно работы! Даже полицейские на улицах и те вежливые!

— А ты была там?

— Один раз. Два дня… Мне до сих пор это снится. А какие там магазины! В них можно купить все, что захочешь. Сказочно красивые платья! По самой последней моде. Когда–нибудь я открою в Стокгольме модный бутик! — мечтательно сказала Надя и вытянула как можно дальше ноги в золотых босоножках, показывая всем красные ногти.

— А по–русски там понимают?

— Нет, но ты быстро выучишь шведский.

— Я выучила литовский, с меня хватит.

— Тебе не обязательно жить там долго. За два–три месяца ты скопишь денег, чтобы учиться в Вильнюсе или купить квартиру, если захочешь. А это время можно потерпеть и объясняться на пальцах.

— А ты туда надолго собираешься?

— Там видно будет. Может быть, поживу несколько месяцев… Может, дольше… Хочу заработать на собственный бутик.

— Там так легко получить работу в кафе?

— Нет. Но брат Людвикаса поможет. Попросить за тебя?

— Не надо. Меня не пустят.

Больше Надя о Швеции не говорила. Вместо этого

она начала рассказывать, каким образом ей удалось дешево купить платье в бутике в Янаве. Дорте вежлив кивала. Она вдруг поняла, что многого не знает об этих бутиках.

Дома в дверях ее встретила Вера. Растрепанная, не подкрашенная.

— Сын дяди Иосифа прислал маме письмо!

— Письмо?

— Он требует, чтобы мы немедленно заплатили за квартиру или съехали. Смотри!

Дорте взяла письмо. Сперва строки расплывались у нее перед глазами. Потом она поняла, что Иосиф и Анна не имеют возможности дольше держать семью Дорте. Как будто дом не останется прежним! Как будто они не помогали старикам во всем, в чем должен был помогать сын.

— За три месяца! Мама скрывала это от нас!

— И от Бога тоже! — испуганно прошептала Дорте.

— К черту Бога! — процедила Вера сквозь зубы. — Он забрал от нас папу!

— Вера! — воскликнула Дорте и плюхнулась на ближайший стул.

На столе стояла кастрюля со щами. Ее нужно было отнести старикам и там разогреть. Пахло смертью и тлением.

— Где мама?

— Молится в церкви.

— А почему она не молится дома, как всегда?.. Тогда мы бы узнали…

— Там она молится о вещах, которые мы не должны знать. Она долго скрывала от нас это письмо. — Вера шмыгнула носом. Дорте вдруг заметила, что Вера плакала.

— Как ты поняла? Она показала тебе?..

— Нет. Я нашла его в жестяной коробке над плитой. Я так рассердилась. Стала кричать, что она нам лжет. Потом мы обе сидели и плакали. И она ушла.

— Подумай только, мама несколько недель скрывала от Бога такую важную вещь! — с тревогой, но не без восхищения проговорила Дорте.

— Подумаешь! Она скрывала это не от Бога, а от нас! Ты хоть понимаешь, как плохи наши дела? Эта сволочь собирается вышвырнуть нас из дома!

— Что же нам делать? — Липкое беспокойство охватило Дорте и вытеснило из головы все другие мыслил Не дожидаясь, пока Вера ей ответит, она вышла из комнаты и спустилась по лестнице.

— Куда ты? — крикнула ей вслед Вера.

— Посмотрю, где мама… Ведь у нее никого нет, а теперь она поссорилась и с Богом.

На другой день Вера ушла днем и вернулась, когда они уже легли спать. Раньше такого никогда не случалось. И все–таки мать не пошла ее искать. Утром Вера отдала матери конверт с деньгами — в нем была плата за квартиру за два месяца. Дорте удивило, что обе, и мать и Вера, расплакались над этими деньгами. На вопрос Дорте, откуда эти деньги, они не ответили. И Дорте почувствовала себя лишней. К тому же мать не спросила у Веры, кто одолжил ей деньги. Сама Вера молчала. Как будто Дорте была посторонняя. Вечером у матери состоялся короткий, но сердечный разговор с Богом.

— Господи, умоляю Тебя, защити Веру! Дай ей силы, пусть выбор окажется ей по плечу. Спаси ее душу! И, если можно, дай ей работу, чтобы мы могли вернуть деньги, которые она заняла у хозяина супермаркета. Аминь!

При этих словах матери Вера вскочила с кровати и выбежала за дверь, не надев ни пальто, ни туфель. Они слышали, как она кубарем скатилась с лестницы и даже не прикрыла входную дверь, которая хлопала на ветру все время, пока Вера была в уборной.

Дорте всегда восхищалась силой и исступлением, которые у Веры проявлялись в горе. Но после того вечера ее гнев поутих. Глаза стали похожи на погасшие факелы. Один раз Дорте проснулась от Вериных рыданий. Но когда она протянула руку, чтобы утешить сестру, та сделала вид, что спит.

Наконец наступило последнее свидание на берегу реки, на другой день Николай уезжал. Дорте хотела сказать ему, что, по–видимому, в следующий раз, когда они не смогут заплатить за квартиру, их вышвырнут на улицу, но это показалось ей предательством по отношению к матери и Вере, к их гордости.