Единственное реальное преимущество Боба – богатство, но и тут, как говорится, все сложно. Чаще всего цитируют вывод из исследований психолога Эда Динера (Diener and Oishi, 2000): в любой данной стране у самых малообеспеченных слоев общества счастье можно купить за деньги – если человек с утра до вечера боится, что ему нечем будет заплатить за еду и крышу над головой, самоощущение у него значительно хуже, чем у тех, кому об этом тревожиться не надо. Но как только удовлетворяются базовые потребности и человек оказывается в среднем классе, отношения между богатством и счастьем становятся нелинейными. В среднем богатые счастливее среднего класса, но совсем немного, и это отчасти обратная корреляция: счастливые люди быстрее богатеют, поскольку привлекательнее на брачном рынке (в том числе для собственного начальства), а еще – поскольку постоянные положительные эмоции помогают им доводить дела до конца, усердно трудиться и инвестировать в будущее (Lyubomirsky, King, and Diener, в печати; Fredrickson, 2001). Само по себе богатство практически не оказывает прямого воздействия на счастье, поскольку очень эффективно разгоняет гедонистическую беговую дорожку. Например, хотя во многих промышленных державах уровень благосостояния за последние пятьдесят лет удвоился или даже утроился, субъективный уровень счастья и довольства жизнью не изменился, а заболеваемость депрессией только возросла (Diener and Oishi, 2000; Frank, 1999). Резкое увеличение ВВП сделало жизнь приятнее и удобнее – растет количество машин и телевизоров, дома стали просторнее, порции в ресторанах больше, улучшается здоровье и повышается продолжительность жизни, но все это давно стало привычным и воспринимается как данность, мы к этому приспособились, поэтому удобства не делают нас счастливее и довольнее.
Все это понравилось бы Будде и Эпиктету, если бы, конечно, они в принципе могли обрадоваться тому, что оказались правы, ведь это внешнее. Сегодня, как и в их времена, люди упорно стремятся к целям, которые не делают их счастливее, а в процессе пренебрегают личностным ростом и духовным развитием, которые могли бы принести стойкое довольство жизнью. Древние мудрецы на все лады втолковывают нам, что надо отпустить, перестать бороться, избрать другой путь. Обратиться вовнутрь или к религии – только, Бога ради, перестать требовать, чтобы мир исполнял твои желания. «Бхагавадгита» – индуистский трактат о непривязанности. В разделе о «демонах» господь Кришна описывает низменную сторону человеческой натуры и людей, которые ей поддаются: «Связанные сотнями уз ожиданья, вожделению, гневу предавшись, /Они только вожделенье хотят насытить, неправо накопляя богатства» (Бхагавадгита (1978), 16:12). Далее Кришна пародирует ход мыслей такого демона:
Подставьте «побежден» вместо «убит» – и у вас получится прекрасное описание современного западного идеала, по крайней мере в отдельных уголках мира большого бизнеса. Так что даже если Боб так же счастлив, как Мэри, но алчен, высокомерен и дурно обращается с окружающими, он живет хуже с духовной и эстетической точки зрения.
Формула счастья
Два крупных открытия в области исследований счастья (генетическая обусловленность и слабая связь с окружением) стали страшным ударом для психологического сообщества, поскольку касаются не только счастья, но и большинства аспектов личности. Со времен Фрейда психологи придерживались полурелигиозного убеждения, что личность человека формируется в основном окружением в детстве. Эту аксиому принимали на веру, поскольку ее подтверждали разве что корреляции, обычно мелкие, между тем, что делали родители и какими выросли их дети, а всякого, кто предполагал, что эти корреляции вызваны генетикой, клеймили за упрощенчество. Но когда исследования близнецов показали, как много значат гены и как относительно мало влияет на их жизнь общая семейная среда, древняя гипотеза счастья стала еще правдоподобнее (Plomin and Daniels, 1987. Каждый ребенок создает в семье особую атмосферу, и это играет свою роль, но, как правило, не в той степени, как его неповторимые гены). Вдруг в каждом мозге и вправду прописан уровень счастья по умолчанию, будто термостат, навеки установленный на 15 градусов у депрессивных личностей и на 23 у счастливых (Lykken, 1999)? Вдруг единственный способ обрести счастье – изменить внутренние настройки (при помощи медитации, прозака, когнитивной терапии), а не среду?