Сталь

Нелли занималась этим лет с пятнадцати, как и ее отец, тот самый Вениамин Матвеевич, который многие годы возглавлял радиостанцию, пока не ушел на пенсию. И с первого дня, когда она увлекла меня в мир звуковой магии — всех бесконечных кнопок и фейдеров, я влюбилась в это место. Я влюбилась в то, как с выходом в эфир преображался ее голос — из почти детского в низкий и томный, а еще в музыку, которую она ставила, — у неё был отменный вкус.

Я точно знаю, что Нелли замечала мои горящие глаза и говорила обо мне с отцом. Но допустить меня в эфир без опыта, конечно, никто не мог. А я так хотела! Поэтому, когда услышала, что на радиостанции появилась вакансия переводчика с португальского, я тотчас вызвалась помочь. Я почему-то решила, что, зная испанский, справлюсь и с этим языком. А потом с красными от стыда щеками признавалась Вениамину Матвеевичу, что ни слова не понимаю в деловых письмах, но очень сильно хочу работать у них.

Отец Нелли был очень добр. Он сжалился надо мной и предложил попробовать писать и редактировать новости: тогда все было немного иначе, и у новостников были помощники, это после сокращения все обязанности скинули на ведущих. Параллельно такому занятию я получила возможность испытать себя в роли корреспондента в записи: я училась работать с оборудованием, брала разные интервью и делала всякие интересные репортажи, которые, кстати сказать, быстро набирали популярность среди слушателей и нравились руководству.

Но в прямой эфир я все равно пробивалась очень долго. Сначала я помогала Нелли за звукорежиссерским пультом — она то и дело передавала мне микрофон и вовлекала в разговор, чтобы я набиралась опыта. Но позже она уехала покорять Москву, и моя карьера резко затормозилась. Возиться со мной было некому, и я страдала, поглядывая на ведущих за стеклом.

Пока меня в срочно-авральном порядке не вызвали на замену в ночной эфир. Наверное, нельзя было так бурно радоваться тому, что кто-то попал в больницу, но я летала на седьмом небе от счастья.

К эфирам я готовилась каждый божий день, как в последний раз. Я спала по четыре часа в сутки и старалась изо всех сил. Возможно, меня слушали одни дальнобойщики, но мне было ровным счетом наплевать — я тянулась к микрофону, остальное было не важно.

Спустя время мое рвение наконец оценили. Так я стала ведущей новостей утреннего эфира и несколько долгих месяцев вставала в пять утра. Не знаю, как мой организм выжил в этих адских условиях, но я привыкла и даже сумела успевать по вечерам на подработку в языковой школе.

Когда ушел один из ди-джеев, мне предложили совмещать передачи, и еще полгода я пахала на износ: под своим именем и своим голосом вела развлекательный эфир с семи до десяти, а под псевдонимом и меняя тембр, выходила с новостями в этом же шоу. В итоге новостника на замену нашли, а вот шоу все же оставили мне. Зас-лу-жи-ла!

С тех пор я каждый будний — и не только — день прихожу на работу, чтобы, несмотря на собственное настроение, три часа весело шутить в эфире, рассказывать об интересных событиях, разыгрывать пару-тройку призов и, набросав план для следующего выпуска, уезжать дальше по делам. И пусть у меня нет широкой известности, я не зарабатываю миллионы (даже сотни тысяч, а жаль), но мне чертовски нравится мое шоу. Я не хочу терять его из-за свалившейся на мою голову Жанны Борисовны и ее безграничной ненависти — вот почему я здесь. И конечно же не из-за Егора Сталь.

Который, кстати сказать, вышагивает мне навстречу через весь зал и притягивает к себе лишнее внимание и взгляды. Еще бы! Из-за роста и размаха плеч его можно и с другого континента заметить. А потом захлебнуться слюной, глядя на то, как налитые мышцы обтягивает плотная ткань белой рубашки с двумя — как всегда — расстегнутыми пуговицами на груди.

Глава 8

Аврора

Мне, наверное, лучше прикрыть рот, чтобы не выдать эмоции, но тот просто не слушается. Лишь помотав головой, я прихожу в себя, быстро встаю ровно — втягиваю живот, расправляю плечи и выставляю вперед подбородок. Уже когда Егор подходит совсем близко, я демонстративно вскидываю бровь, заметив у него в руках только портплед и небольшой стильный рюкзак под кожу. А у меня с собой даже сменное белье — не спрашивайте для чего.

— И зачем я здесь? — подхватив его манеру говорить без вежливого обмена приветствиями, интересуюсь я.

— Составишь мне компанию на одном увлекательном мероприятии, — говорит он расплывчато и толкает к стойке бизнес-класса в обход очереди простых смертных с билетами в эконом.

Мне бы, может, и стало некомфортно под их прожигающими взглядами, если бы я наконец не осознала, что Егор совершенно точно не шутил и мы в аэропорту не просто так. Речь идет о реальном полете.

Я отрицала эту мысль, пока собиралась к нему, отрицала и по дороге сюда, а потом меня отвлекали философские размышления о прошлом. Я была до последнего уверена, что мы никуда не полетим — ну что за глупость? Думала, у него просто есть повод встретиться со мной именно здесь, а сумку на всякий случай взяла.